Неидеальные
Шрифт:
…И жили они с Максимом очень счастливо. Он всегда восхищался фигурой Тани, всё его устраивало. Таня походила почти на всех героинь полотен эпохи Возрождения. У неё были длинные вьющиеся светло-рыжие волосы, большие зелёные глаза, гладкая белая кожа без единой веснушки, как ни странно, несмотря на «рыжину», высокая пышная грудь. Худобой Таня никогда не могла похвастать, как и вся её родня по женской линии, но и слишком толстых не было в роду. В теле, но в красивом теле.
И вот однажды сестра Юля начала борьбу с семейной «широкой костью»… Через
…- Ой, исхудала и осунулась! Ну что это? — бабушка, восьмидесятилетняя Таисья Степановна, всплеснула руками. — Пойдём, пирогов твоих любимых напекла, как знала, что приедешь! Большие с вареньем, маленькие с капустой!
Вот уж воистину, сколько людей, столько и мнений! Таня боготворила бабулю — та всегда умела поднять ей настроение. А ещё бабушка тоже всю жизнь работала в библиотеке, вышла на пенсию восемь лет назад, и очень любила рассказы Тани о работе. Мама, Розалия Викторовна, выбрала более практичную стезю, профессию бухгалтера, и до сих пор подрабатывала на удалёнке, хотя тоже ушла на пенсию два года назад. Она и сейчас на кухне сидела с ноутбуком.
— Как Максим? Почему не приехал с тобой? — спросила, посмотрев поверх очков, мама.
— В зал пошёл с утра, — соврала Таня. Хотя наверняка и пошел…Куда он без тренировок?
Она просидела у мамы с бабушкой весь день, и лишь по пути домой увидела два пропущенных от Максима. Ей не хотелось звонить ему из общественного транспорта. И вообще не хотелось звонить ему. Пожалуй, впервые в жизни.
…Он был дома. Вышел встречать с виноватым лицом, помог снять куртку. Дождался, пока Таня умоется, и схватил её в объятия прямо возле ванной комнаты.
— Прости, прости меня, Танюша! — повторял он, торопливо целуя её, гладя шею, расстёгивая на груди её кофту. — Пойдём, пойдём скорее, я очень скучал!
Таня простила. Она всегда прощала, потому что очень любила его.
…После первой большой ссоры и примирения они жили две недели душа в душу, почти как раньше, только без совместного просмотра кино. Ходили гулять, ждали снег, наблюдали за самыми первыми новогодними приготовлениями в городе.
Максим даже пару раз встретил Таню с работы, они вместе заходили в магазин и ни разу не поспорили из-за продуктов.
Таня старательно готовила для него: тушила куриную грудь с шампиньонами, или запекала, делала овощи и рыбу на пару и на гриле, резала салаты. Не ошибалась с творогом.
Ноябрь перевалил за середину, до Нового года оставалось чуть меньше полутора месяцев, и в библиотеке начали подготовку к празднику для маленьких читателей.
— Танюш, завтра мы приглашены в ресторан на день рождения, — сказал Максим в четверг.
— К кому? — Таня мучительно вспоминала, у кого из общих знакомых день рождения, так и не
— К тренеру. Мы должны быть там в восемь. Прошу тебя, не опаздывай, Таня! Что у тебя есть в холодильнике, какой продукт отвечает за пунктуальность? Что, Таня? Я вижу по глазам, у тебя завтра какая-то дополнительная нагрузка? Нечто сверхурочное?
— Мы начали репетировать спектакль для детей к Новому году… Но я успею, не переживай!
— Постарайся! И какая у тебя роль? — усмехнулся Максим.
— Золушка.
— Золушка? — он с сомнением посмотрел на Таню, но развивать тему не стал.
…Таня очень спешила. Она выскочила из здания библиотеки в восемнадцать тридцать. По её подсчётам, она должна быть дома в самом начале восьмого, и на сборы около получаса. Они же поедут на такси.
Оглядевшись по сторонам, перебежала через пешеходный переход на другую сторону улицы, прошла через арку, и быстро миновала дворы, сокращая путь до остановки.
Наконец-то пошёл снег! Правда, пока достаточно мокрый, очень крупный и интенсивный. Мохнатые огромные снежинки летели в лицо, оседая на ресницах, щекоча нос.
Таня достала телефон, чтобы позвонить Максиму, сообщить, что она уже в пути. Пока сквозь снег вглядывалась в дисплей, почувствовала резкий толчок и едва не выронила телефон, поймала его уже в воздухе.
— Да что же это?! Осторожнее надо! Смотрите, куда идёте!
— А вы? Вы смотрите, куда идёте?! — раздался ей в ответ достаточно приятный баритон.
Перед Таней стоял лохматый черноволосый парень в тёмном полупальто и большом полосатом шарфе, намотанном поверх. Он растерянно озирался по сторонам. Таня бегло оценила его «ущерб»: на пушистом снегу лежали рассыпанные мандарины, чуть поодаль лежал телефон. Значит, он тоже «залипал» в телефоне на момент столкновения.
— Я ничего не вижу в этой снежной пелене, — с отчаянием пробормотал он. — Где телефон?
Таня быстро подняла намокший телефон, сунула парню в руку. Он попытался включить, но телефон отказался работать.
— Чёрт! Пожалуйста, достаньте «симку»! Её можно спасти, я уверен. Дома есть другой телефон. Да и этот телефон завтра попытаюсь отдать в ремонт…
Таня поняла, что он, очевидно, близорук. Очень уж растерянный был вид у парня. Непослушными пальцами она извлекла сим-карту, опять вложила её парню в руку; он спрятал карту и телефон в карман. Снова начал озираться.
Таня быстро схватила со снега пакет, начала собирать мандарины. Собрала, отдала пакет парню в руки.
— Извините, что задерживаю, но ещё где-то мои очки… Вы не видите?
Таня начала старательно вглядываться под ноги, в густой влажный снежный ковёр, но очки не видела. Сделав небольшой шаг в сторону, она внезапно почувствовала, как что-то предательски хрустнуло под её каблуком…
— Я…простите, пожалуйста, но я раздавила ваши очки… Я их не увидела, темно и очень много снега… — Таня, чуть не плача, аккуратно извлекла из-под ноги тонкую искорёженную оправу.