Неидеальные
Шрифт:
— Какое необычное и красивое имя у вас, — не выдержала Таня.
— Папа увлекался биографией Бисмарка.
— А я уж думала, в честь Отто Юльевича Шмидта, тоже очень достойный тёзка, — Таня улыбнулась, а он расхохотался, нарушая тишину коридора.
— А я всегда думаю, хорошо, что папа не увлекался немецкой классической философией. А то был бы я Иммануил.
— Или фрейдизмом. Или балетом «Лебединое озеро». А то были бы Зигмунд или Зигфрид. А так Отто. Очень красиво.
— Спасибо, — мягко улыбнулся он, и скрылся за дверями архива.
Отто
— Спасибо, — слегка поклонился он, отдавая карту с магнитной полосой, — замок от двери архива.
— На здоровье, — улыбнулась Таня, и сама себе удивилась: почему-то её так и тянуло улыбаться ему. Видимо, всему виной такое необычное и красивое имя.
Он стоял у её стола, словно не спешил. Возился с сумкой от ноутбука.
— Решили перейти на линзы? Удобнее так? — Таня проявила вежливость, хотя сомневалась, достаточно ли тактичен вопрос в свете их предыдущей встречи.
— Ааа…нет, что вы! Я сделал коррекцию.
— Так быстро?
— У меня очередь подходила. Сделал через два дня после того, как мы с вами виделись. Сделал бы на три дня раньше, и ничего бы не произошло… Наверно.
Тане стало жаль его. Так страдает! А ей, напротив, всё лучше и легче день ото дня. Но должен же он понимать, что его бросили не из-за опоздания?!
— И как после коррекции? Какие ограничения?
— Уже никаких. Были, потому долго не ходил сюда, нельзя было перенапрягать зрение.
— Я очень за вас рада!
— Спасибо, — он вновь наткнулся взглядом на её бейдж. — Татьяна Львовна.
Вроде, им уже и не о чем было говорить, но он всё стоял возле её стола.
— У вас тоже красивое имя, — выпалил он вдруг. — Такое, из классики.
— Спасибо, — улыбнулась она. — «Ужель та самая Татьяна…?».
— Да… И ещё у Бунина есть «Таня».
— Ой, нет, только не поздний Бунин, — рассмеялась Таня. В зале уже не было посетителей, можно было не шептать. — Оставим его творчество биографам.
— Отчего же? — Отто Карлович приподнял бровь.
— Ну…так, — Таня сделала неопределенный жест рукой. — Лучше уж Агния Барто, «Наша Таня громко плачет».
Они посмотрели друг на друга, и Отто Карлович вздохнул.
— Ну что ж, мне пора. Завтра будет работать Нина Евгеньевна?
— Да.
— А послезавтра? Вы?
— Да, — снова кивнула Таня.
— Тогда до послезавтра, — улыбнулся он и зашагал к мини-раздевалке.
— До свидания, — растерянно пробормотала Таня.
Собираясь через день на смену в читальный зал, Таня подкрасила ресницы, что делала крайне редко, нанесла блеск на губы. И выбрала кофточку поинтереснее, под цвет глаз. Она внутренне задавала себе вопрос «зачем?», и внутренне от него отмахивалась. Потом ей надоело играть в прятки с самой собой. И она сама себе сообщила, что Отто наверняка забыл о ней, сразу, как вышел тогда из зала, и конечно же, не придёт.
Но он пришёл! Была вторая половина дня, когда
Читальный зал работал дольше, чем детский абонемент. Там Таня заканчивала работу в семь часов вечера, а тут в девять. До закрытия оставалось пятнадцать минут, все посетители разошлись, а Отто так и не появился, продолжал сидеть в архиве. Таня открыла двери своим «ключом» и заглянула. Отто что-то быстро строчил в ноутбуке.
— Всё? Уходить? — растерянно спросил он.
— Через десять минут.
Он вздохнул, стал печатать ещё быстрее.
— Может, вам помочь? — спросила Таня. Она уже закрыла двери в зал изнутри, посетителей не было.
— Да, если можно! — обрадовался он. — Вот из этих книг нужно выписать название, авторов, год выпуска и издательство. Тогда успеем до закрытия.
Таня села рядом с ним за стол, быстро выполнила его задание, протянула ему блокнот.
— Огромное спасибо! — он захлопнул ноутбук. — Какой у вас аккуратный почерк. Не то, что у меня!
Когда они вместе вышли на улицу, он спросил:
— Можно, я вас провожу? А то вы меня провожали, а я вас нет.
— Разве что до остановки, — улыбнулась Таня, у которой сердце подпрыгнуло от радости.
Она указала направление, а он согнул руку в локте:
— Возьмите меня под руку. Мы же не пионэры.
— Кто-кто? — рассмеялась Таня.
— Мой дед так всегда говорит: пионэры.
Таня отметила, что Отто совсем чуть-чуть, едва заметно картавит, и это, в сочетании с его густым баритоном, придаёт ему дополнительный шарм. А ещё она вспомнила, что он живёт совсем недалеко от библиотечного центра, только в противоположной остановке стороне.
— Вы мне очень помогли сегодня, Татьяна Львовна, это была срочная работа, информация нужна мне завтра с утра. Чем я могу вас отблагодарить?
— Не надо меня благодарить, я ничего особенного не сделала.
— Да-да, вы уже второй раз «ничего особенного не делаете», но при этом выручаете меня.
— Хорошо. Сделайте вот что: не называйте меня по имени-отчеству, можно называть просто Таня. Я видела на пропуске дату вашего рождения, мы ровесники, мне двадцать семь.
— И опять подарок! Какая моя заслуга? Мне это только в радость! В свою очередь, предлагаю называть меня просто Отто, и совсем уж махнуть рукой на условности! Давайте перейдём на «ты»?
— Давайте…То есть, давай, — улыбнулась Таня.
— Так что я могу сделать для тебя, Таня?
«Повторить этот вопрос ещё миллион раз. А я закрою глаза и буду слушать, как ты произносишь моё имя».
Но вслух Таня сказала другое.
— Придумала! Я же за Аглаю Филипповну работаю, а она раз в две недели организовала лекции для активных пенсионеров. И вот меня эти пенсионеры теперь прижали, раз я за неё. Требуют лекцию. Ты же как раз что-то по Ренессансу готовишь сейчас, я так поняла, составляя список?