Неискренне ваш
Шрифт:
– А где же Тося? – спросила Светлана Дмитриевна, разливая суп по тарелкам.
Сегодня она извлекла из шкафа самую большую супницу и здоровенный половник.
– Как всегда, скачет по городу, ищет работу, – подал голос глава семейства. – То в артистки хочет податься, то в уборщицы. В голове у нее – десятибалльный шторм.
Отец Стаса, Вадим Иванович, был крупным мужчиной с молодецкой удалью во взоре. С первого взгляда становилось ясно, что человек он – веселый и боевой. Он работал в крупной строительной фирме, постоянно бывал в разъездах,
– Ничего-ничего, побегает ваша Тося и успокоится. Устроится в тихий офис, – примирительно заметила Валя, одна из гостивших в доме тетушек.
Тося была двоюродной племянницей Вадима Ивановича. С момента окончания школы она вела бесшабашную жизнь. Говорила всем, что «ищет себя». Делала она это так целеустремленно, что успела влипнуть в миллион сомнительных историй. Истории эти хоть и были далеки от криминальных, капитально обрушили нервную систему Тосиных родителей. В качестве крайней меры они отправили дочь в Москву, к Гороховым на перевоспитание. Гороховы слыли образцовой семьей с правильными устоями, и в их положительное влияние все родственники свято верили.
– От Тоси одно беспокойство, – продолжала гнуть свое тетя Валя, морща нос.
Стас ухмыльнулся. Вот от кого на самом деле было одно беспокойство, так это от самой Вали. Каждое утро начиналось с «левитановского» сообщения о том, что у нее ужасные неприятности: она всю ночь не спала, потому что… Далее на выбор: у нее всю ночь болел живот, соседские кошки топали прямо над ее головой, под окнами орала молодежь и так далее и тому подобное. Ей вызывали врача, ходили к соседям выяснять отношения и дружно ругали пацанов, которые, вместо того чтобы спать, швыряли пустые бутылки в металлические урны.
Стас, привыкший к завихрениям собственной родни, втайне ждал, что Кира возненавидит подобную жизнь и потребует отдельную квартиру. Однако просчитался. Кира любила все, связанное с ним. И принимала безоговорочно. Это было замечательно! И почему-то дико Стаса раздражало. Он посмотрел на жующую жену и вдруг понял, что очень плохо ее знает. В общем-то, ничего удивительного. Ведь между ними не случалось близости. Секс был, а близости не было. Физическая страсть никогда не приводила к настоящей интимности – доверительным разговорам с воспоминаниями, смехом, объятиями, признаниями… К той интимности, которая делает мужа и жену заговорщиками, объединяет их против всего остального мира и, черт побери, разжигает страсть.
– Знаете, мне Стас сегодня очень нужен. Для дела, – неожиданно сказал Борис завиральным тоном.
До этого момента за столом стоял гвалт, но тут все разом замолкли, повернув головы и выжидающе глядя на него.
– Я огурцов намариновал, – уже не так уверенно продолжил Борис. – Сорок банок. Надо их перетаскать из кладовки в багажник. Требуется грубая мужская сила.
Про дачу он соврать все-таки не рискнул.
– Куда огурцы повезешь? – поинтересовался Вадим Иванович задорно.
– На рынок, наверное, – подала
Ей только что исполнилось двадцать три года, она пережила жестокую любовную драму и в связи с этим позволяла себе говорить что вздумается. Сделалась циничной, агрессивной и вообще, как считала мама, вышла из берегов.
– Я и не знала, что ты, Боря, мастер по закатыванию банок, – сказала Кира, не скрывая ехидства.
– Да я не то чтобы мастер, – начал было оправдываться Борис, но Стас уже пришел ему на помощь.
– Вы ничего не поняли, – вмешался он, наскоро соорудив на лице снисходительную улыбку. – Это благотворительная акция. Помощь будущей Борисовой теще.
– Боря, так ты жениться собрался? – просияла Светлана Дмитриевна.
– Вот так так. И давно ты скрываешь от нас свою невесту? – поддержал ее радость Вадим Иванович, подхватив на вилку целый пук квашеной капусты. – Как ее зовут?
– Э-э… – промямлил Борис с несчастным видом.
– Элла, – снова вмешался Стас. – Ее зовут Элла. Она экономист, работает на закрытом предприятии. Она красивая, чопорная и при этом сексуальная.
– Стас! – укоризненным тоном воскликнула тетя Валя. – Как не стыдно?
– Если хотите отыскать в комнате ханжу, произнесите вслух слово «секс», – прокомментировала этот вскрик Маруся.
Хорошо, что она пробормотала это себе под нос и Вадим Иванович ничего не услышал, иначе великовозрастной нахалке наверняка досталось бы на орехи.
– Ты мне этого не рассказывал, – попеняла мужу Кира, подкладывая ему на тарелку салат.
– Ты мне тоже мало что рассказываешь, – неожиданно для себя брякнул Стас. – Максимум, на что ты способна, это пересказать интрижку какого-нибудь малобюджетного сериала.
Кира удивленно посмотрела на него и сдвинула брови. В репертуаре их семейной жизни мелкие наезды были редкостью.
– А я могу познакомиться с этой Эллой? – спросила она через некоторое время.
– Если Борька действительно женится, познакомишься. Не ставь телегу впереди лошади.
Судя по всему, Кира не очень поняла, что он имел в виду, но возражать не стала. Вместо этого она привычно поинтересовалась:
– И когда вы вернетесь?
– Как дело сделаем, так и вернемся, – Стас никак не мог справиться с непонятно откуда взявшимся раздражением. – А что? Ты рассчитывала посидеть дома и почитать роман, используя меня вместо подушки?
– Нет, почему? – Кира посмотрела на него одним из своих долгих взглядов. – Можем сходить куда-нибудь.
– Куда? – Стас никак не мог остановиться.
– Например, погулять с Виталиком.
– Спасибо, я с ним сегодня уже гулял.
– Ну… Я не знаю. Куда захочешь, туда и пойдем. Сам решай.
– А если я захочу попить пивка в баре? Ты молча пойдешь собираться?
– Я не такая уж молчаливая, – Кира, как обычно, не догадалась обидеться на мужа. Или не хотела на него обижаться. – Я неплохо отношусь к пиву, если ты не в курсе.