Неисполненная Клятва
Шрифт:
– Ну как сказать… Мои предки знали о нем. Но поняв его разрушительную силу, ну…все уничтожили, вместе с чертежами и формулами. Мастеров ослепили и лишили пальцев, как мой дед рассказывал. Но, видимо, кто-то их смог передать, уцелев. Кто? Как? Поди разбери.
– Вот бы и нам получить этот… Искрящийся порошок.
– Не знаю - с сомнением сказал Свен – не зря у нас на такое пошли, гномы трепетно относятся к своим изобретениям. – Здоровяк задумался, встал, подойдя к перилам – может, чувствовали, что оно может нас до беды довести…
– Что ты предлагаешь? – поторопил его Теодорик.
– Собирать войско, готовиться выступать в горы.
– А дикари?
– Пусть сами воюют с Ахмедом и арн-дейлцами. Помочь мы им толком не успеем – я больше скажу, скорее всего, бедолаги уже «отвоевались», только ослабим свои силы, растянемся по всем горам… Нет уж! А там Майсфельд почует слабину и не ровен час… Занять окрестности того плато надо как можно стремительней, а потом разом покончить с теми, кто будет находиться в крепости.
– Дело приобретает затяжной оборот. Фахро терроризируют мои молодчики, но полноценное наступление в том направлении… не успеем, не успеем.
– Умерь свои аппетиты, ты все еще воюешь с Гроздом, не так ли?
– Да, но там дела идут не очень. Нужны наемники, а для того нужны средства.
– Хм… - Свен положил руки на живот. – Давай возьмем Нейтральные горы до зимы, а там уже подумаем о средствах, не находишь?
– Ну, есть у меня одна безделушка, которую я смог отбить у Ястреба… Впрочем, ты прав. Займемся этими трижды проклятыми горами!
Боевая ярость, наполнявшая Хелдора, стала отступать. Он поднялся с грузного тела Гиви, гадливо встряхивая когти на наруче. Кажется, толстяку хватило одного удара, но он бил третий, четвертый, десятый раз – пока не выдохся.
Сражение сошло на нет, беспорядочно отступавшие горцы спешили к горным тропам, а воины Арн-Дейла стояли, тяжело дыша. Наступала одуряющая тишина, лишь вскрикивали раненые и умирающие. Даже никто из дружинников не осмелился крикнуть «ура» - они были в ужасе от того, что, практически, убивали противника, словно на бойне… а он все лез под мечи и алебарды.
Вскоре их ждало еще одно потрясение – прежде чем врачеватели решили было осмотреть раны тяжелораненых противников, воины Ахмеда принялись их жестко и методично убивать. Покончив с ранеными и в крепости, и за стенами, они без лишних слов отправились в горы, довершить начатое – лишь их раненые, не способные идти с ними, остались на попечении Джеремуса, о чем сильно потом сожалели.
Хелдор поднял серебряной чеканки шлем с личиной, посмотрел в ее пустые глазницы. Шлем достался ныне покойному Гиви от предка – его личина изображала худое, строгое лицо с загнутыми усами, которое всматривалось на него сквозь тьму веков. Узор на поверхности завораживал, заставляя всматриваться в их суть, пытаясь поспеть за его изогнутыми линиями…
Стряхнув с себя наваждение, он осмотрелся – его товарищи торопливо через открытые ворота начали выносить мертвецов, чтобы потом почтить их погребальным костром. Своих павших они предадут огнем уже сегодня, помянув их, чем было в обозе, а вот их уже бывшим врагам придется пролежать до завтра – тех было великое множество, и для них требовалось огромное количество топлива, которое придется добывать в предгорьях - а также на них уйдет все масло.
Хелдор, еще немного повертев мастерски выполненный шлем, протянул его в руки Карви, не то словно делая свой вклад в общую добычу, не до отчитываясь о проделанной кровавой работе. После
Тут его окликнула Хилия:
– Хелдор, ты нам нужен в лазарете.
– Но я уже…
– Людей, у которых целы руки и ноги – что необходимо для этого дела – у нас больше, чем людей, умеющих оказывать первую помощь! – Очень резко сказала девушка, не требуя возражений - Давай, бегом! Не забудь надеть чистую рубаху и вымыть руки, ну же!
С радостью он сбросил еще и насквозь промокшую от его пота стеганку, надел сухую льняную рубаху и, подпоясавшись мечом, побежал к источнику. Там он, как и учил его Джеремус, вымыл руки , используя вонючий, грязно-бурый кусок мыла, и только потом пошел к навесу с больными. Хирург уже кому-то из воинов Ахмеда с бесстрастным видом зашивал живот. Ему ассистировали двое его учеников, а раненый был без сознания. Третий ученик и Хилия колдовали над другим больным. Хелдор вздрогнул от громкого хруста, а узнав его причину, растерялся еще больше – вид молоденькой семнадцатилетней девушки, которая, стиснув зубы, вправляет кость одному из дружинников – зрелище не для слабонервных.
– Что встал испуганный? – не помрет он у меня, если заразу не подцепит, все кишки целые. – Сказал Джеремус о своем тяжелом пациенте - Ты пока у нас в лечении не силен, давай штопай кого можешь. За работу. Нитки, иглы и al-сuhl здесь, бери не стесняйся.
– А вот…
– Да, там у пары человек сильное кровотечение, можешь их подлечить по-своему, да только не увлекайся… Хм… Все равно не одобряю я такие методы, но иногда лучше..
Хелдор молча кивнул и направился к столешнице. Джеремус напоследок ободряюще улыбнулся, и юноша принялся за дело. Первым делом, он подошел к тем, у кого были самые глубокие раны – второпях наложенные повязки уже успели целиком пропитаться кровью. Бойцы из младшей дружины, а таковых было четверо, неприязненно смотрели на его манипуляции, но результат их так поразил, что его стали наперебой благодарить.
Четыре свежих рубца на предплечье неприятно ныли, голова закружилась. Поняв, что с него хватит, он, чуть придя в себя и украдкой отхлебнув из фляги, уже воздал должное традиционной хирургии.
Он довольно споро заштопал два десятка рубленых ран. Одну пришлось зашивать горцу на ноге, но он так испугался иглы, что вскочил и попытался бежать – по его разумению, «раны должно очищать огнем». Джеремуса сие заявление привело в ярость, и он попросил одного из своих воспитанников усмирить буйного пациента. Здоровый белобрысый парень умело ударил того в чревное сплетение и заставил лечь – и как нельзя вовремя, потому как от этой беготни у горячего южного воина открылось кровотечение.
Из двоих или троих ему приходилось какими-то жуткими щипцами доставать наконечники стрел. Делал он это неумело, хоть и довольно старательно. Пока он их вынимал, то услышал о себе много нелестного.
Его рабочая одежда была в крови, и даже его нижняя рубаха заполучила несколько бурых пятен. Джеремус похвалил своего новоиспеченного ученика, и, забрав у него инструменты, отправил к остальным в бадью с кипятком. Сегодня, к счастью, никто на столе у опытного хирурга никто не умер, и все должны были через несколько дней встать на ноги, кроме одного горца, которому тот зашивал живот - жизнь его все еще была в опасности.