Неисправимый повеса
Шрифт:
— Это неправда!
Сент протянул руку и коснулся ее щеки небрежным интимным жестом.
— Почему бы вам не попытаться взамен спасти меня? — произнес он.
Если бы он только знал!
— Мне кажется, — сказала она, настолько разозленная и расстроенная его цинизмом, что у нее дрожал голос, — единственный способ спасти вас заключается в том, чтобы не потворствовать вашим низменным побуждениям. Так что, пожалуйста, отбросьте мысли о спасении. А теперь всего хорошего, милорд.
Его низкий самоуверенный смех заставил
— Я поцеловал вас, Эвелина Мария. А вы поцеловали меня. Вы не так уж невинны, как себе представляете.
Она остановилась у подножия лестницы.
— И несмотря на всю неприязнь к этому месту, вы все еще кормите этих детей, Майкл. Так что, возможно, вы не так и ужасны, как полагаете.
Сент наблюдал, как она шла по коридору.
— Вы правы, — пробормотал он. — Я гораздо хуже.
Эвелина едва успела вбежать в парадную дверь особняка Раддиков, как часы пробили один раз. Не успев отдышаться, девушка с помощью Лангли сменила утреннюю шляпку на дневную, взяла зонтик и обернулась к лестнице.
— Добрый день, мама, — приветствовала она Женевьеву Раддик, величаво спускавшуюся по широкой лестнице. — Ты готова отправиться на чаепитие?
— Ты что-то слишком задержалась у Люсинды Барретт, — пожаловалась Женевьева и, послюнив палец, подправила кокетливый локон на лбу.
— Я знаю, мама. Просто я не заметила, как пролетело время. Прости меня, — сказала Эви с обезоруживающей улыбкой.
— Ну хорошо, скажи спасибо, что Виктора нет дома. Мне страшно подумать, что бы он сделал, если бы ты пропустила еще одно чаепитие.
— Не беспокойся. Я и не собираюсь пропускать эти встречи. Пойдем?
Ее мать остановилась в дверях, с подозрением вглядываясь в лицо дочери.
— Ты что-то слишком раскраснелась, Эви. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Я всего лишь немного запыхалась от спешки.
«И слегка разволновалась после недавнего разговора с Сен-том».
— Надеюсь, что так. Я не вынесу, если ты устроишь сцену с обмороком или что-нибудь в этом роде.
Эви взяла мать под руку и направилась к ожидающей их карете.
— Никаких обмороков. Обещаю.
— Прекрасно. Потому что сегодня, ради твоего брата, мы должны произвести на всех самое лучшее впечатление. Понимаешь ли, политические чаепития у твоей тетушки Хаутон получили большую известность. Карьера многих людей была построена или, напротив, разрушена именно на этих встречах за чаем с пирожными. И тебе не следует распространяться насчет твоих теорий просвещения бедных. Там для этого не место и не время.
— Хорошо, мама.
Сегодня ей действительно было немного легче согласиться с этим требованием.
— Никаких прогрессивных идей, если только это не пойдет на пользу Виктору.
— Именно так.
Даже при вновь обретенной уверенности в себе день представлялся почти невыносимым.
— Что-то ты приумолкла. — Лидия Барнсби, леди Хаутон, уселась рядом с Эвелиной на кушетку, расправив юбку, окружавшую ее мягкими изящными складками. — Ты всегда избегаешь разговоров на эту тему, но сегодня ты даже не заикаешься от возмущения.
— Или заикаюсь, по временам, — ответила Эви с легкой улыбкой. — Я всегда очень переживаю, что любой мой неверный шаг может потопить все политические устремления Виктора.
— Ты не должна так думать, дорогая. Сомневаюсь, что ты бы хоть чем-то навредила брату. Кроме того, я не допущу, чтобы так случилось на одном из моих приемов.
— Это обнадеживает, — сказала Эвелина. — Поскольку брат использует меня единственно для того, чтобы очаровывать его политических союзников, я все же чувствую себя здесь несколько… второстепенной. — Она понизила голос. — Я думаю, что меня вообще никто не замечает. Ее тетушка наклонилась ниже.
— Это не вполне верно. Я, например, должна отметить, что у тебя на юбке пятно. Похоже на отпечаток руки. Маленькой руки.
Эвелина побледнела.
— О! Нуда, мы с Люси прогуливались утром и встретили трех очаровательных детишек с их гувер…
— Ты снова ходила в тот приют, — тихим голосом перебила тетушка Хаутон. — Я предупреждала тебя, как это опасно. Там можно подхватить любую болезнь, и, если верить твоему брату, большинство из этих сирот — преступники.
— Ради Бога, это совсем… не опасно.
«Если, конечно, не принимать в расчет Сент-Обина».
— Если бы ты была замужем, твой муж мог бы позволить тебе жертвовать некоторые денежные суммы на это заведение. Но общаться с простолюдинами, да еще за пределами Мейфэра — просто недопустимо для молодой леди твоего положения, Эви.
Эвелина постаралась скрыть свое раздражение и принять огорченный и пристыженный вид.
— Понимаю.
— Обещай мне, что больше не станешь этого делать.
Пропади все пропадом!
— Обещаю. — И она скрестила пальцы под своей чашкой чаю, так, чтобы никто не заметил.
Когда Сент явился в главный зал заседаний палаты лордов, его встретил приглушенный шум голосов, который, как волна, то становился громче при его приближении, то стихал с его уходом. Действительно, прошло уже около месяца с его последнего появления. Если он не станет бывать в парламенте, кто-нибудь наверняка постарается объявить его умершим или недееспособным и конфисковать его немалые владения в пользу Короны.