Неистовые сердца
Шрифт:
— А почему вы не любите друг друга?
— Это старая история, — мягко произнес Оливер. — И она тебя не касается.
— Ой-ой. — Энни кисло улыбнулась. — Ладно, я знаю, когда меня ставят на место. Больше вопросов о Сибил не будет.
— Я не пытался поставить тебя на место, — сказал Оливер.
— Пытался. Не извиняйся. Твои отношения с мачехой — это твое личное дело, и ты не должен ничего мне объяснять. Помилуй, я же не стала действительно членом семьи только потому, что вышла за тебя замуж.
— Почему бы нам не сменить
Энни покраснела.
— Правильно. Хорошая мысль. Давай сменим тему. Что насчет ужина? Не знаю, как ты, но я умираю от голода.
— Я поручил Болту оставить ужин в печке. — Оливер взглянул на черные с золотом часы на запястье. — Нужно спуститься вниз, ужин ждет нас.
Энни подняла брови.
— Болт умеет готовить?
— Болт делает все, что я поручаю ему.
— Не обижайся, но он напоминает мне робота.
— Болт исключительно полезен. — Оливер выпрямил спину. Он взял Энни за руку и направился по гравиевой дорожке к двери.
— Извини, если ты подумал, что я совсем не доверяю тебе, как раньше, — проговорила Энни мягко и поспешно. — Я имела в виду, что не испытываю пока полного доверия.
— Спасибо.
Энни улыбнулась.
— Знаешь что? Ты правда очень милый человек. Мне кажется, твоя основная проблема — это то, что ты испытываешь трудности в общении с людьми. — Она резко остановилась, встала на цыпочки я быстро, но решительно поцеловала его в щеку.
Оливер почувствовал сильнейшее возбуждение. Он стоял неподвижно, пытаясь из последних сил совладать с собой. Рейн ощущал, что легкая и незначительная ласка Энни будто что-то зажгла внутри него. Он с трудом сдерживал желание опрокинуть ее на ближайшие папоротники, задрать юбку и овладеть ею.
Наблюдая, как Энни смотрит на него, Оливер чувствовал зарождавшееся желание в ее взгляде. Она инстинктивно отступила. Теплоту в ее глазах сменила настороженность.
Оливер глубоко и ровно вздохнул.
— Многие вовсе не считают меня хорошим человеком, Энни. И есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.
— Что? — прошептала она.
— Я не монах.
Ее щеки приобрели ярко-розовый оттенок.
— Я боялась, что ты услышишь это дурацкое замечание. Но я не имела в виду то, о чем ты мог подумать.
— Ничего страшного, — резко оборвал он.
— Я не хотела сказать, что ты далек от секса или что-нибудь в этом роде.
— Все нормально, Энни.
— Нет, не нормально. — Она была явно взволнована. — Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создавалось ложное впечатление. Я имею в виду, знай это, что я действительно думаю о тебе как о мужчине.
— Спасибо, — сухо сказал он. Теперь все уже было в порядке. Он чувствовал, как возвращается к нему сила воли. Он снова владел собой.
Румянец Энни усилился.
— Господи, это становится все невыносимее. Я только пытаюсь объяснить, что считаю тебя вполне нормальным.
— Нормальным, но странным?
— Скорее необычным, оригинальным, —
— Энни, я сказал тебе, все нормально.
— Да, но я бы не хотела, чтобы ты подумал, что и…
Он остановил ее безудержные извинения, положив свою ладонь ей на губы.
— Довольно. Давай остановимся на оригинальном. Я люблю оригинальное.
— Правда? — пробормотала она ему в ладонь.
— Да. Так случилось, что я тоже тебя нахожу оригинальной.
— В самом деле? — Ее глаза расширились.
— Да. В самом деле.
«Еще слишком рано», — подумал Оливер, но все равно решил поцеловать ее. Казалось, он не мог больше сдерживать себя. Он отклонился на спинку скамейки, раскрыл свои объятия и медленно, но решительно притянул Энни к бедрам.
Она сопротивлялась только секунду. Следующее, что Оливер почувствовал, была Энни, тянувшаяся к нему в радостном забвении. Ее руки ухватили его за плечи. В ее глазах отражалось женственное ожидание. Когда он отнял ладонь от ее рта, то увидел, что губы Энни слегка раскрылись в чувственном возбуждении.
— Ты напоминаешь мне один из моих папоротников, — признался Оливер.
— Правда? — Сравнение явно ей понравилось.
— Да. — Он наклонил голову. Медленно и решительно приник к ее рту и почувствовал, как по ее телу пробежал ток, обостривший и без того сильное его желание.
Ее рот был именно таким на вкус, как он и представлял, — свежим, полным обещаний, словно самый экзотический папоротник в его саду.
Пальцы Энни резко сжали ткань его сорочки. Она самозабвенно припала к его губам, как измученный жаждой путник к воде, вздрагивая и наслаждаясь.
«Я тоже дрожу», — в легком шоке понял Оливер. Его руки подрагивали от страсти. Мгновенная, абсолютно нескрываемая реакция Энни на его желание наполнила его чувством удовлетворения.
Он еще долго стоял так, сжимая ее между бедер, смакуя возбуждение и предвкушение близости. Он чувствовал ее мягкую грудь на своем теле. Ее бедра прижимались к нему, и его кровь приливала ко всем членам. Энни была именно такой, какую он хотел, именно такой, какая была ему нужна. Он не ошибся на ее счет в тот вечер на помолвке Дэниэла.
Оливер заставил себя медленно провести ртом по губам Энни, пытаясь понять степень ее желания. Она что-то настойчиво пробормотала.
— Что ты сказала? — спросил он, не придавая ее словам большого значения. Он зажал мочку ее уха между зубами и слегка прикусил. И снова дрожь пробежала по ее телу. И снова он почувствовал обжигающее желание овладеть ею прямо в оранжерее.
— Я сказала, что это может только осложнить все дело, — задыхаясь, промолвила Энни.
— Нет, все, наоборот, только упростит. — Оливер был уверен в этом. Теперь он уже точно знал, что может заставить ее ответить на его желание. Как только она окажется в его постели, то будет полностью принадлежать ему.