Неизбежность
Шрифт:
— Это тебе, — улыбаясь, говорит он, подавая мне коробку из черного дерева.
Беру ее и сажусь, опираясь на подушки.
— Что это? — улыбаясь, спрашиваю я.
— Твой подарок на день рождения. Открой его, — в ожидании улыбается он.
Поднимаю крышку коробки и вижу изысканное ожерелье, лежащее на подушке из черного шелка. Я абсолютно ничего не знаю о драгоценностях, но платиновый камень в центре — это самый красивый камень, который я когда-либо видела.
Он кроваво-красный в форме щита.
— Что это? — с благоговением спрашиваю я, касаясь дрожащими пальцами драгоценного камня.
— Это бриллиант.
— Бриллиант? — расширенными глазами спрашиваю я.
— Фактически, это красный алмаз, — говорит он, доставая его из шкатулки.
Я убираю волосы и позволяю ему надеть его на меня.
— Я огранил камень, но хотел, чтобы его вставили правильно, так что я отвез его моему другу в Чикаго.
Когда он заканчивает застегивать его на мне, я поднимаю камень, чтобы посмотреть, и говорю:
— И ты нашел этот алмаз? — недоверчиво спрашиваю я. — Просто валяющимся?
— Да, это напоминает мне тебя… он тоже полон скрытого огня, — говорит Рид мягким, наполненным любовью голосом. — Тебе нравится?
— Он совершенен, — вздыхаю я, обнимая за шею и крепко прижимаясь к нему. — Когда ты нашел его?
— Несколько веков назад — в Африке, — отвечает он.
— Конечно, — чтобы скрыть шок, говорю я. — Тебе придется рассказать мне об этом.
Я провела в доме Рида несколько следующих недель, прибираясь и обосновываясь. Я не ходила на занятие, но Рид позаботился об этом для меня. Он забирал все мои задания, а потом отдавал мне, так что я не отстала.
Я могу сказать, что он считает это пустой тратой времени, поскольку его план заключался в том, что когда Рассел окажется в безопасности, мы покинем Крествуд, но он любезно не напоминает об этом.
Надеюсь, что могу остаться здесь достаточно долго, чтобы вернуться к нормальной жизни. Ну, может быть, не совсем нормальную, потому что для меня нормальная — это понятие растяжимое, но вернуться к тому, как было раньше, так что это достаточно безопасно для того, чтобы остаться.
Я не хочу уезжать из Крествуда. Я буду скучать по Брауни, Булочке, Фредди и… Расселу. Булочка и Брауни думают, что я спуталась с Ридом в нашем собственном любовном гнездышке. Я позволила им так думать, потому что не нашла лучшего повода, чтобы оставаться здесь все время. Если бы они только знали, какая это пытка, спать в одном доме с Ридом. Одно его присутствие заставляет мою кровь кипеть, но сейчас я просто сломлена. К счастью, моя якобы любовь всей жизни не мешает им каждый день приходить и проведать меня. Так как хоккейный сезон закончился, я могу не сочинять, почему не прихожу на тренировку. Но они беспокоятся, что я опять слишком одержима Ридом.
— Конфетка, ты должна вернуться в общежитие. Мы скучаем по тебе, — однажды ночью говорит Булочка, пока мы сидели в домашнем кинотеатре Рида и смотрели фильм.
Зефир тоже здесь. Когда приходят Булочка и Брауни, он не может оставаться в стороне.
— Булочка, я знаю, что должна вернуться в свою комнату, но здесь намного лучше. Вам рады здесь в любое время, можете приходить сюда и тусоваться когда хотите. Плюс, таким образом, Зи тоже может тусоваться с нами, — отвечаю я, глядя на Зефира, который сидит между Булочкой и Брауни, выглядя очень довольным.
Думаю, девочки предпочитают приходить сюда ради Зефира, но я не говорю этого вслух. Итак эти вещи становятся рутиной. Девочки
Хотя и скучаю по Фредди. Я каждый день говорю с ним по телефону, но он не приходит в дом Рида, чтобы увидеть меня, что меня раздражает.
Рид пригласил моего дядю Джима в свой дом в Крествуде на день благодарения. Это якобы потому, что Рид не хочет проводить праздник в одиночестве, так как его родители предположительно находятся в Европе по работе. Так как дядя Джим и я обычно просто делаем индейку и бутерброды, поэтому дядя Джим соглашается приехать на праздники в Крествуд. Когда они снова встречаются, кажется, дяде Джиму очень понравился Рид, но что если это не так?
Мы представляем Зефира как кузена Рида, который приехал в город последнюю минуту. Это не такая уж ложь. Они многим похожи друг на друга, поскольку оба: и Рид, и Зефир выглядят молодо, так как они застыли в своих двадцати годах. Однако когда говоришь с ними, абсурдно, что никто не замечает, что они не могут быть такими молодыми, как выглядят. Никто из них свободно не владеет сленгом.
После лучшего ужина, который наколдовал Андрэ на день благодарения, Рид повел моего дядю в свою игровую комнату. Дядю Джима очень заинтересовала высокотехнологичная жидкость для ноутбука. Интересно наблюдать, как мой дядя и Рид вместе обсуждают стратегии и рассуждают о новейших технологиях.
Я наслаждалась проведенными с ними днями, но в глубине души я скучала по Расселу, который уехал домой, чтобы повидаться со своей семьей. Со дня моего рождения Рассел не говорит со мной, с тех самых пор как назвал меня монстром. Когда после каникул снова начинаются занятия, я стараюсь сделать все что могу, чтобы убедить Рассела придти в дом Рида, чтобы я могла поговорить с ним, но игнорирует все мои попытки.
Я звоню ему, а он не берет трубку. Отправляю ему смс, емайл и даже пишу ему письма. Рид абсолютно не преклонен, когда прошу его отпустить меня и попытаться поговорить с Расселом. Зефир оказался лучшим средством из того, о чем я просила, потому что он согласился присматривать за Расселом, пока я находилась здесь.
Он не жаловался на то, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Он заходит в библиотеку и идет прямо к бару, чтобы налить себе выпить. Зайдя за ним в комнату, я пытаюсь заговорить, но он поднимает руку, потирая виски, словно у него болит голова.
— Расскажи мне про кислую блондинку, — повернувшись, говорит он мне, после того, как делает пару глотков.
— Прости, кислую блондинку? — в замешательстве спрашиваю его я, зайдя в библиотеку вслед за ним.
— Да, о той, которая никогда не перестает говорить, но никогда не говорит ничего существенного. Единственная, которая заставляет меня желать кого-нибудь убить, — объясняет он и делает еще один глоток из своего бокала.
— Кэндис! — сделав глубокий вздох, говорю я, беру бокал из его рук и делаю большой глоток. — Что он делает? Он вернулся вместе с ней? — страдальческим голосом спрашиваю я, чувствуя, как жидкость обжигает мое горло.
Нахмурившись, он забирает стакан из моих рук и заменяет его другим стаканом с водой.
— Почему я пытаюсь спасти его, если он решил медленно убивать себя с ней? Она словно яд, ты знаешь, что это медленный яд, который не убивает сразу, он убивает постепенно, каждый день понемногу, — говорю я.