Неизменная

Кэрригер Гейл

Лорд Маккон медленно встал и подался вперед, испепеляя Дува взглядом:

— Хочешь еще раз испытать меня в драке, щенок? Волком я побью тебя не хуже, чем человеком.

Дув быстро повернулся к нему боком, обнажая шею. Похоже, в этом у него с графом разногласий не было.

Лорд Маккон направился к месту во главе стола, где неподвижно, с прямой спиной сидела на своем стуле леди Кингэйр.

— Ты уверена, девонька? Ты понимаешь, что перед тобой сейчас, возможно, стоит твоя смерть?

— Нам нужен альфа, дедушка. — Шиаг подняла на него взгляд. —

Кингэйру никак без альфы, мы не выживем. Я последний шанс этой стаи, и к тому же я Маккон. А ты перед нами в долгу.

Лорд Маккон тихо, низко прорычал:

— Ничего я вам не должен. Но ты, девонька, последняя в моем роду. Пора мне подумать и о твоих желаниях.

— Ну наконец-то, — тихонько вздохнула леди Кингэйр.

Коналл медленно кивнул. А потом перекинулся. Но не окончательно. Не ломались кости, тело не перетекало из одной формы в другую, на теле не вырастала шерсть — нигде, кроме головы. Только она одна и трансформировалась: нос удлинился, уши вытянулись кверху, а глаза из светло-карих стали желтыми, волчьими. В остальном его вид остался вполне человеческим.

— Вот тебе и на! — воскликнула леди Маккон. — Ты что, собрался сделать это прямо тут и прямо сейчас? — Она сглотнула. — За обеденным столом?

Никто ничего не сказал на это. Все прекратили жевать — а отвратить шотландца от еды может лишь чрезвычайно серьезное дело. И стая, и ее клавигеры замолчали и подобрались, не сводя пристальных взглядов с лорда Маккона. Они выглядели так, будто могут усилием воли довести предстоящую метаморфозу до успешного завершения. Или так, будто вот-вот извергнут из своих организмов все, что слопали до этого.

А потом лорд Маккон приступил к пожиранию своей прапраправнучки.

Описать это какими-то иными словами было невозможно.

Широко раскрыв полные ужаса глаза, Алексия смотрела, как ее муж, с головой волка на человеческом теле, начал кусать леди Кингэйр за шею. Кусать и жевать. Никогда прежде Алексии даже в голову не могло прийти, что она увидит нечто подобное. А ведь все происходило прямо тут, в столовой, когда со стола еще не убрали тарелки. Из разорванного горла леди Кингэйр по шее текла кровь, пропитывая кружевной воротничок и темным пятном расползаясь по шелковому лифу платья.

Граф Вулси терзал Шиаг Маккон, и никто из стаи не вступился за нее, не встал на ее защиту. Сама Шиаг сопротивлялась — сработал инстинкт самосохранения, от которого никуда не денешься. Она царапала и колотила Коналла, но тот никак не реагировал и оставался невредим, ему нипочем были эти жалкие человеческие потуги. Он просто положил ей на плечи большие ладони — самые обычные, без всяких когтей — и продолжал свое дело. Его длинные белые зубы впивались в тело, прогрызая кожу и мышцы до самых костей. Кровь пачкала морду, заливала шерсть.

Леди Маккон не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Казалось, кровь была повсюду, и ее медный запах прорывался сквозь запахи хаггиса и копченой сельди. Алексия уже могла различить внутреннее строение шеи терзаемой женщины, будто на каком-то кошмарном уроке застольной анатомии.

Шиаг прекратила сопротивление, глаза ее закатились так, что видны были лишь одни белки. Ее голова, почти отделившаяся от тела, опасно завалилась на одну сторону. Потом из пасти Коналла высунулся розовый язык, будто все происходящие было ерническим фарсом издевательства над смертью. Как дружелюбный пес, граф принялся лизать плоть, которую рвал лишь мгновение назад. Он облизывал лицо Шиаг и ее полуоткрытый рот, размазывая волчью слюну по зияющим ранам.

«Я никогда больше не смогу исполнить свой супружеский долг, только не с этим мужчиной!» — думала Алексия, которая не могла отвести взгляда широко раскрытых глаз от этой омерзительной картины. А потом, совершенно неожиданно и даже не поняв, что произошло, она на самом деле упала в обморок. В настоящий, честный и неподдельный обморок, не сходя с места, лицом в недоеденный хаггис.

Леди Маккон моргнула, приходя в сознание, и увидела, что перед ней маячит озабоченное лицо мужа.

— Коналл, — проговорила она, — пожалуйста, не пойми меня неправильно, но это было самое отвратительное, что я видела в жизни.

— А ты когда-нибудь присутствовала при рождении ребенка?

— Конечно же нет. Что за непристойности ты говоришь!

— Тогда, возможно, ты спешишь с выводами.

— И как? — Алексия слегка приподнялась и осмотрелась.

Похоже, ее перенесли в одну из малых гостиных и положили на парчовый диванчик далеко не первой молодости.

— Что «и как»?

— Получилось? Метаморфоза сработала? Шиаг выживет?

Сидевший на корточках лорд Маккон слегка отстранился.

— Поразительная редкость — альфа-самка оборотень. Даже в наших устных преданиях редко встречается. Ты знала, что Боудикка [9] была альфой?

— Коналл!

В поле зрения Алексии возникла волчья голова. С этим зверем леди Маккон не была лично знакома. Это было угловатое, поджарое создание с седоватой мордой, мускулистое и крепкое, несмотря на явные признаки возраста. Леди Маккон приподнялась еще сильнее, прислонившись к подушкам.

9

Вдова вождя порабощенного римлянами британского племени иценов. В 61 году н. э. подняла восстание против римлян.

Шея зверя была в крови, на шерсти запеклась темно-красная корка, но никаких ран видно не было, как будто кровь принадлежала кому-то другому. Можно считать, что так оно и было, ведь фактически Шиаг стала теперь сверхъестественной, а следовательно, другим существом.

Леди Кингэйр смотрела на Алексию, свесив язык из пасти. Алексия подумала, не почесать ли волчицу за ушком, и решила не рисковать, учитывая репутацию и положение Шиаг в ту пору, когда та еще была смертной. Она посмотрела на мужа. Похоже, за время ее беспамятства тот хотя бы сменил рубашку и умылся.