Неизменная

Кэрригер Гейл

Алексия немедленно заподозрила неладное:

— Фелисити, ты что, как-то подстрекала их к тому, чтобы совершить этот опрометчивый поступок?

— Кто, я? — сестра сделала большие глаза и заморгала. — Никогда в жизни.

Леди Маккон не сомневалась, что если Фелисити приложила к этому руку, то из злого умысла. Она провела ладонью по лицу.

— Мисс Хисселпенни пропадет.

Фелисити заулыбалась:

— Да-да, так и будет. Я знаю, от их союза ничего хорошего ждать не приходится. Мне никогда не нравился мистер Танстелл. Я даже не глядела на него,

мне такое не могло и в голову прийти.

Алексия скрежетнула зубами и развернула записку Айви.

Все за обеденным столом как зачарованные уставились на нее, еще активнее зашевелив челюстями. Селедка убывала с катастрофической скоростью.

«Дорогая Алексия! — гласила записка. — О, прошу, прости меня, ведь чувство вины уже терзает самые сокровенные глубины моей души! — Леди Маккон фыркнула, стараясь не рассмеяться. — Мое растревоженное сердце плачет! — Боже, Айви определенно разошлась. — Даже кости пылают огнем греха, который я вот-вот совершу. О, зачем мне вообще мои кости? Я потеряла себя в этой всепоглощающей любви. Наверное, тебе непонятно подобное чувство! Но все же, дражайшая Алексия, попытайся понять, что я подобна нежному цветку. Брак без любви прекрасно подходит людям вроде тебя, но я в нем зачахну и увяну. Мне нужен мужчина с душой поэта! Я просто не такая стойкая, как ты. Я ни мгновения больше не могу без моего возлюбленного! Жизнь вынуждает меня уйти через задний проход, потому что я должна пожертвовать всем, что у меня есть, ради человека, которого обожаю! Молю, не суди меня строго! Всему виной одна лишь любовь! Айви».

Леди Маккон передала записку мужу. Тот прочел всего пару слов и расхохотался.

Алексия, сверкнув на него глазами, сказала:

— Тут дело серьезное, дорогой муж. Задействован задний проход. Лично ты лишился камердинера, не говоря уже о том, что стая Вулси потеряла многообещающего клавигера.

Лорд Маккон промокнул глаза тыльной стороной ладони.

— Ну Танстелл, ну дуралей! Он никогда не был особенно хорошим клавигером, во всяком случае, я всегда сомневался на его счет.

Леди Маккон забрала у него Айвино письмо.

— Но нам следует посочувствовать бедному капитану Фезерстоунхофу.

Лорд Маккон пожал плечами:

— Следует ли? Как по мне, он дешево отделался. Только представь, иначе ему до конца жизни пришлось бы смотреть на все эти шляпы.

— Коналл! — жена с упреком шлепнула его по руке.

— Что? — воинственно отозвался граф.

— Ты понимаешь, что мы оказались в очень деликатном положении? Ведь Айви была на моем попечении. Мы должны сообщить ее родителям об этой удручающей истории.

Лорд Маккон снова пожал плечами.

— Скорее всего, новобрачные вернутся в Лондон раньше нас.

— Думаешь, после Гретна-Грин они направятся туда?

— Ну, Танстелл едва ли откажется от сцены. Кроме того, все его пожитки в замке Вулси.

— Бедная Айви! — вздохнула леди Маккон.

— Почему это она бедная?

— Дорогой

мой, даже ты должен признать, что ее положение в обществе ухудшилось.

Лорд Маккон поднял брови:

— Я всегда считал, дорогая моя, что твоя подруга склонна к театральности.

Алексия поморщилась.

— Думаешь, она присоединится к нему на подмостках?

И опять лорд Маккон пожал плечами. Фелисити, которая жадно прислушивалась к их разговору, со звоном положила вилку на опустевшую тарелку.

— Ну и ну! Вы хотите сказать, что она не совсем уничтожена?

Лорд Маккон лишь улыбнулся на это.

— А знаешь что, муженек, — покосившись на сестру, заявила леди Маккон, — не исключено, что ты прав. Из нее вполне может получиться хорошая актриса. У нее определенно подходящая для этого внешность.

Фелисити встала из-за стола и прошествовала вон из комнаты.

Лорд и леди Маккон обменялись улыбками.

Алексия решила, что сейчас не самое плохое время для другого важного разговора.

— Коналл, — сказала она, подкладывая себе еще кусочек хаггиса и старательно избегая копченой рыбы: живот, не до конца оправившийся от перелета, все еще слегка крутило, но тело следовало кормить.

— Ау? — Граф навалил на свою тарелку мясо различных убиенных тварей.

— Мы скоро уезжаем, не так ли?

— Ага.

— Тогда тебе пора укусить леди Кингэйр, — без обиняков отважно заявила Алексия, нарушив тихий гул голосов за обеденным столом: все немедленно начали орать, причем каждый свое.

— Женщину не превратить в оборотня, — возразил Дув.

— Она наша единственная альфа, других у нас не осталась, — добавил Лахлан.

Это прозвучало так, будто альфа — кусок говяжьей вырезки, который можно приобрести в мясной лавке.

Леди Кингэйр ничего не сказала. Она побледнела, но сохраняла решительный вид.

Алексия все с той же отвагой приподняла мужнин подбородок рукой в перчатке, превращая его в смертного и заставляя посмотреть на нее.

— Это нужно сделать, невзирая на обычаи стаи и твою гордость оборотня. Прими мой совет в этом деле; вспомни, ты же женился на мне из-за моего здравого смысла.

Граф заворчал, но не стал мотать головой, чтобы освободиться.

— Я женился из-за твоего тела, и чтобы ты наконец закрыла свой рот. Только посмотри, что из этого вышло!

— Ах, Коналл, как мило с твоей стороны было это сказать!

Тут леди Маккон закатила глаза и поспешно поцеловала его прямо в губы на виду у всех трапезничающих. Это был лучший способ заставить стаю замолчать, потому что все онемели от шока. Даже Коналл лишился дара речи, застыв с приоткрытым ртом.

— У меня для вас хорошая новость, леди Кингэйр, — сказала Алексия. — Мой муж согласен вас укусить.

Ошеломленную тишину нарушил смех беты.

— Сдается мне, она настоящая альфа, хоть и родилась разрушительницей проклятия. Никогда не думал, что увижу тебя под башмаком, старый волчара.