Неизведанные гати судьбы
Шрифт:
— А себя, Князь, ты уже в расчёт не берешь? Ведь ты же тоже про золото знаешь.
— Да мне нет никакого дела, до вашего кровавого золота. Я что, его есть буду вместо хлеба? Или обвешаюсь вашими драгоценностями, и буду ходить как дурак по таёжному поселению? Вот потому-то я и задал вопрос. Зачем вам столько золота и драгоценностей?
— Князь, ты или придуриваешься, или решил немного поиздеваться над раненым?
— Да в мыслях у меня такого не было, Гордей Исаакович. Мне просто интересно стало, что вы с золотом и драгоценностями делать будете? Сдадите всё местным властям? Не думаю. Они сразу же спросят, откуда вы его взяли? Ювелирам сдавать тоже не будете,
— Неужели непонятно, что золото это власть! И чем больше золота, тем больше власти над людьми, — сказал чекист, с каким-то безумным огоньком в глазах.
— Вы сами хоть верите в то, что мне сейчас говорите? Я данные сказки, про власть золота над людьми, ещё в детстве перестал воспринимать всерьёз. А хотите, Гордей Исаакович, я вам сейчас сам расскажу, для чего вам понадобилось всё награбленное золото с драгоценностями, и кому вы хотели данное добро передать?
— Попробуй, Князь. Интересно будет послушать, какая версия событий может получиться у колдуна? Только у меня есть небольшая просьба.
— Я слушаю вас, Гордей Исаакович. Что за просьба?
— Дело в том, что я с утра ничего не ел. Обеда я лишился из-за ареста, а поужинать у меня не получилось, из-за того, что вы с Сёмой находились в ресторане. Не мог же я пойти ужинать в другой ресторан, предполагая, что вы можете уйти до моего возвращения.
— Я понял. Сейчас принесу чего-нибудь поесть. Не скучайте.
Закрыв дверь на замок, я направился на кухню нашего представительства, в душе надеясь, что там найду что-нибудь съестное. Пока я шёл, у меня в голове складывался рассказ, который мне предстояло рассказать московскому чекисту…
Глава 51
Город Барнаул. Алтайской губернии.
На кухне меня встретили два повара представительства, которые увлечённо обсуждали, что лучше всего приготовить на завтрак. Поначалу они нервно смотрели в мою сторону, наверное оба решили, что я заявился к ним, с проверкой их деятельности. Но услышав, для чего вообще я к ним пришёл, успокоились, и неспешно наложили мне в глубокую тарелку, ещё довольно тёплой каши с копчёностями, и залили всё это добро густой мясной подливкой. Ко всему этому, мне выдали, завёрнутые в белый платок ломтики ржаного хлеба и чайник, с горячим компотом из свежих ягод и фруктов. Меня удивила необычная форма чайника, на котором с двух боков, на приклёпанных крючках, висели две солдатские кружки.
Убрав платок с хлебом себе в карман, я сердечно поблагодарил обоих поваров, после чего, забрал тарелку с кашей и чайник с компотом, и покинул кухню. Небыстрым шагом я направился во двор, частично освещённый несколькими электрическими фонарями.
Артельные охотники, сидевшие на лавочке недалеко от ворот представительства, в обнимку со своими «Винчестерами», лишь молча проводили меня взглядами до входа в подвал. Каждый из них прекрасно понимал, что в такой момент времени, мне не следует задавать вопросов.
Гордей Исаакович впал в ступор, когда увидел, что я действительно принёс ему ужин. Он некоторое время смотрел, как я выкладываю на табурет, поставленный перед ним, ржаной хлеб в платке, и ставлю рядом тарелку с ещё тёплой кашей. Вскоре чекист всё же пришёл в себя, достал здоровой рукой из левого сапога ложку и сказал:
— Удивил
— Так вы же не в ГПУ, Гордей Исаакович, — сказал я с улыбкой, присаживаясь на стул, — и тем более не арестованный. Вы всего лишь задержанный, за групповое вооружённое нападение на представителя Советской власти, я имею в виду Семёна Марковича, а также за нападение на отряд охраны артельного представительства. Как вы можете видеть, мы оказали вам первую помощь, остановили кровь и перевязали все ваши ранения. Вся ваша дальнейшая судьба, всецело будет зависеть только от ваших ответов на вопросы.
— Это каким же образом моя судьба зависит от ответов? — спросил чекист, и принялся за свой поздний ужин.
— Ежели вы, честно ответите на наши с Семёном Марковичем вопросы, то останетесь здесь, в данной комнате, пока не заживут ваши раны, а потом будете вольны идти, куда сами пожелаете. Правда, перед вашим уходом, я наложу на вас одно древнее заклятье. Оно действует независимо от того, верите вы в такие заклятья или нет. Поясню. Ежели вы или ваши товарищи захотят учинить вред мне, или кому-нибудь из нашего поселения, то у вас просто остановится сердце. И никакие врачи или ещё кто-нибудь, ничем не смогут вам помочь. Надеюсь я всё понятно объяснил. Вы также можете выбрать молчание, и не отвечать на наши вопросы, в таком случае, вас просто доставят пред ясные очи Якова Ефимовича Майера. Что с вами произойдёт в дальнейшем, мне совершенно не интересно. Древнее заклятье на вас будет наложено в любом случае. Вы удовлетворены моим честным ответом, Гордей Исаакович?
— Я понял твой ответ, Князь, — сказал чекист, доедая кашу. — Однако же, я так и не услышал от тебя обещанного рассказа, относительно меня и моих целей. И если тебе не в тягость, налей мне чего-нибудь попить.
— Ну что же, тогда слушайте, — начал я свой рассказ, одновременно наполнив две кружки компотом. Одну из них я поставил на табурет перед чекистом, а вторую взял в руки. — Я попробую говорить кратко, упуская незначительные моменты из вашей интересной жизни. Ведь главная суть скрыта даже не в интересных событиях вашей жизни, а в том, как после одной памятной встречи, резко изменилась жизнь Мордехая Исааковича, молодого юноши из Варшавы, — услышав такое начало моего рассказа, чекист снова нервно задёргался, а потом попытался сделать вид, что он всего лишь хочет поудобнее сесть на кровати, чтобы попить компот. — Так вот, с данной памятной встречи всё и началось…
«Однажды, молодой юноша, по имени Мордехай, познакомился с довольно необычными людьми. Встреча произошла в старом районе Варшавы, где собиралась на свои собрания ячейка социальдемократов, для изучения трудов Карла Маркса. Мордехая конечно же сильно удивило, что такие солидные и богато одетые господа, вдруг обратили на него своё внимание.
Необычность неизвестных господ состояла в том, что они были одеты в одинаковые чёрные одежды, чёрную обувь и чёрные шляпы. Со стороны их можно было принять за приехавших из заграницы богатых раввинов, да вот только что-нибудь белое или светлое в их облачении напрочь отсутствовало. Их лица, во время беседы, вообще ничего не выражали, ни малейшего волнения или возбуждения. Со стороны могло показаться, что лица необычных господ, были вылеплены из воска. А предложили юноше, данные господа, не много, ни мало, как стать довольно богатым и обеспеченным человеком, а также получить власть над другими людьми…