Неизведанные гати судьбы
Шрифт:
— Так Степан ещё раньше один пустой графин унёс. Ему пустое место требовалось на столе под горячие блюда. Насколько я помню, этот пройдоха Степан, не хотел мне четвёртый графинчик с коньяком приносить, из-за чего я с ним немного поскандалил. Потом вроде как появился Князь, мы о чём-то разговаривали, а что дальше было я смутно помню.
— Неудивительно. Я после четырёх графинов коньяка тоже бы ничего не вспомнил, — сказал Иван Иваныч, — даже под хорошую закуску. Получается, что вы ничего про ночное нападение на вас, с целью похищения не помните.
— Погодите. Какое нападение? Кто меня хотел похитить? Вы можете мне толком объяснить?
— Семён Маркович, — начал я объяснять случившееся, — вчера ты немножко устал. Вот Степан и руководство ресторана попросили меня и
— Князь, а откуда тебе известно про московских чекистов, и о том, что это именно меня они хотели похитить?
— Семён Маркович, так ты же мне сам про них в ресторане рассказывал. А их тела опознал командир патруля. Он даже среди убитых узнал того, кто в него стрелял при нападении на конвой, когда твоего друга детства Зиновия Адамовича тяжело ранили. Кстати, ты не забыл, что обещал договориться насчёт автомобиля, чтобы привезти из нашего поселения мою супругу или матушку, чтобы Зиновия вылечить и на ноги поставить?
— Как ни странно это прозвучит, но насчёт автомобиля я всё прекрасно помню. Всего один звонок по телефону и автомобиль предоставят в моё распоряжение на сколько нужно. Кроме того, я помню, что твоей жене и матери надо сделать документы, чтобы они могли спокойно проехать в город. Мне потребуются их личные данные из вашей поселковой или церковной книги, чтобы всё как положено оформить.
— Я же тебе уже говорил однажды, Семён Маркович, что у нас такие книги не ведутся. Мы же не христиане, а потому и церкви с её церковными книгами у нас никогда не было. Давай я просто скажу как их зовут и когда они родились, а ты уже сам всё оформишь. Только большая просьба к тебе, не нужно моих в крестьяне записывать. Таким определением ты нас всех просто оскорбишь. Ежели такие данные нужны, согласно ваших уложений, то можешь пометить, что они трудятся в нашей промысловой артели.
— Не понимаю тебя, Князь. С каких пор принадлежность к крестьянству стало оскорблением?
— С тех самых пор, как вольных селян, сделали крепостными рабами у христианской церкви. Они ведь потому и называются «крестьянами», что их насильственно крестили и объявили рабами церкви и распятого божества.
— Теперь мне всё понятно. У вас своя вера и вы не хотите даже в мелочах иметь что-то общее с христианством.
— Можно и так сказать. Давай вернёмся к твоему вопросу, относительно того, кто тебя хотел похитить. Надеюсь такое имя, как Гордей Исаакович, тебе известно? Яков Ефимович его почему-то по-старому Мордехаем называет.
— Конечно известно. Меня этот наглый Мордехай Шмуельсон уже достал до печёнки своими постоянными просьбами. Вот я и послал его куда подальше. Как он был варшавский поц, так им и остался.
— А что за просьбы, если не секрет?
— Да нет в этом никакого секрета. Он где-то достал старинные свитки написанные на очень древнем еврейском языке, и хотел, чтобы я прочитал их, и сделал для него перевод. Я прочитал название одного свитка, и сказал ему, что с идиётами и сумасшедшими не желаю иметь никаких дел. Вот он и начал меня преследовать.
— А что за название было у того старинного свитка? — неожиданно спросил Иван Иваныч.
— «Как обрести власть над людьми и миром». Представляете. Мы, большевики, не жалея сил, стараемся построить общество всеобщей справедливости, а этого идиёта интересует содержимое древнего трактата о том, как получить власть над миром.
— Ну вот всё и встало на свои места, — сказал я.
— Князь, это ты сейчас о чём говоришь?! — удивился Семён.
— Понимаешь какое дело, Семён Маркович. Все нападавшие на конвой с арестованным, и те, кто
— Князь, скажи мне, а почему ты заострил своё внимание именно на том, что все нападавшие были представителями моего народа?
— Потому, что представителям твоего народа уже не надо захватывать власть в нашей стране. Вы здесь и так уже при власти. Значит кому-то понадобилась власть над всем миром. Ведь не зря же в нынешних газетах пишут о скорой мировой революции. Ваш Троцкий только о ней и говорит. Я уже не упоминаю, про громадное количество его сторонников, которые всецело поддерживают данную идею. И мне думается, что ради достижения заявленной цели они готовы пойти на любые жертвы. Так вот, Семён Маркович. Мне бы очень не хотелось, чтобы такой жертвой вдруг стал ты.
— Мне бы тоже этого не хотелось, — поддержал меня Иван Иваныч.
— Да, что вы вообще знаете об евреях и еврейском народе? Почему вы судите о нас, по таким личностям, как Троцкий и Шмуельсон? Мне хотелось бы узнать про ваше личное отношение к евреям, а не общепринятое мнение, навязанное простым обывателям христианскими попами. Про то, что якобы все евреи являются врагами рода человеческого, ярыми пособниками дьявола, и главными виновниками в распятии Иисуса.
— Ну, мне известно, что евреи это древний народ, — первым стал отвечать Иван Иваныч. — Они в любой стране мира стараются жить обособлено, в так называемых «еврейских гетто», согласно своих собственных законов и понятий, и учат им своих детей. Насколько я знаю, у вашего народа две основные религии и множество религиозных учений разного толка. Первая основная религия монотеистическая, она имеет наибольшее количество верующих среди представителей вашего народа, ибо исповедовать её могут не только евреи, но все те, кто захочет её принять. Раньше, в различных странах, эту религию называли по-разному. В Польше её называли «верой жидовской», а всех последователей именовали «жидами». В других странах её называли «верой Моисеевой», возможно такое название появилось из-за пяти книг Моисея, что вошли в «Тору». Потом название вашей религии в разных странах стали менять на «Иудаизм», а её последователей начали именовать «иудеями». Про вашу вторую основную религию не принято упоминать в обществе, ибо её последователи всегда стараются держаться в тени. Они называют себя «Шемотниками», то есть теми, кто помнит и чтит десять имён божьих. Из-за того, что этих многобожников, на протяжении долгого времени, подвергали гонениям представители вашего же народа, в основном это были исповедывающие иудаизм, «Шемотники» всегда старались проживать отдельно от общин иудеев. Кроме того, «Шемотники» лишь себя считают истинными и чистокровными евреями. Они никогда не допускают иудеев в свой круг общения, опасаясь уничтожения своих священных свитков. Для того чтобы нормально жить в этом мире, «Шемотники» предпочитают вести свои дела используя представителей других народов. Но они почему-то не желают иметь никаких дел и даже общаться с теми, кто раньше исповедовал иудаизм, а потом поменял свою религию на другую. Хотя, с теми же атеистами они вполне нормально общаются…
— Иван Иваныч, откуда вам всё это известно? — перебил рассказчика Семён.
— У меня за плечами два европейских университета, Семён Маркович. Именно там я получил данные знания. Если вы позволите, я продолжу отвечать на ваш вопрос?
— Да-да, продолжайте. Извините меня, что перебил вас.
— Благодарю. Так вот, те из евреев, кто уходил из гетто, чтобы самостоятельно жить среди других народов, впоследствии становились либо банкирами или ювелирами, либо купцами или торговцами. А те, у кого не получалось вести такие дела, становились артистами, музыкантами, писателями или политиками. Ну а те, кто вообще не желал занимать какую-нибудь социальную нишу в обществе, пополняли ряды преступного мира. Я ответил на ваш вопрос, Семён Маркович?