Неизвестное путешествие Синдбада
Шрифт:
Наконец Одноглазый налёг на своего противника, стиснул пальцы на его горле и прохрипел:
– Признавайся, шакал, куда ты дел Алмаз?
При этом он толкнул голову Двуглазого прямо на горящие головни. Тот задёргался от боли, и вдруг вновь обернулся вороной. Но она была до того изранена, что даже не могла взлететь. Одноглазый колдун её тут же поймал, и она вновь обернулась человеком.
– Скажу...
– корчась, прохрипел Двуглазый.
– Только отпусти... Не убивай меня, пожалей, ведь я твой родной брат...
– Он тоже был твоим
– Но ты его не пожалел! Ладно, оставлю тебя в живых, если скажешь, где Алмаз.
Двуглазый был едва жив. Его лицо помертвело, из горла струилась кровь. Он обратил затуманенный взор на труп Трёхглазого и что-то прошептал запёкшимися губами.
– Что?
– не расслышал Одноглазый.
– Что ты хочешь сказать?
Двуглазый поднял руку и показал на мертвеца.
– Я спрятал Алмаз... ему в рот...
– А!
– торжествующе взревел Одноглазый и попытался встать, но был настолько слаб, что тут же снова упал.
Собрав последние силы, он пополз к трупу. И тут Двуглазый, находившийся при последнем издыхании, дотянулся до валявшегося невдалеке меча, поднял его и обрушил на голову брата. Тот уткнулся лицом в землю и испустил дух. Но и Двуглазый тоже упал и остался лежать неподвижно. Лица обоих колдунов залила смертельная бледность.
Синдбад смотрел на них в изумлении. Все три колдуна ради обладания волшебным камнем перебили друг друга! Его изумление возросло ещё больше, когда бездыханный труп Трёхглазого вдруг зашевелился. Приподнялась голова с остекленевшими глазами, а потом и весь труп, покрытый многочисленными ранами, поднялся на ноги!
Синдбад от ужаса ослабел настолько, что не мог сделать ни шагу. Он лишь опустился на колени, закрыл лицо руками и принялся шептать молитвы.
Мертвец заговорил, обращаясь к своим погибшим братьям, как будто те могли его слышать:
– Вас погубило ваше коварство и алчность, о презренные колдуны. Вы прочитали в Великой Книге Небес имя похитителя Алмаза, но не удосужились вопросить у той же Книги, чем закончится ваша затея. А там сказано, что вы погибнете, едва Алмаз окажется в ваших руках.
Затем он повернулся к мореходу.
– О Синдбад, не бойся меня, встань и выслушай, - сказал мертвец, и голос его, бархатистый и приятный, совсем не походил на каркающий голос Трёхглазого.
– С тобой говорит не колдун-оборотень, а принц Абу-Мансур, превращённый в Алмаз. Знай, что если меня в обличье Алмаза положить в рот спящему или мёртвому, то я получу возможность пользоваться его руками, ногами и всем его телом, в том числе органами речи. Трёхглазый колдун мёртв. Его убил Двуглазый, напав на него внезапно и предательски. А чтобы надёжнее спрятать Алмаз от Одноглазого, он засунул его в рот трупа. И вот я владею телом мертвеца и могу говорить, используя его горло и язык. Это я, принц Абу-Мансур, превращённый в Алмаз, говорю с тобой. Теперь ты - властелин Алмаза, и тебе не следует бояться меня.
– Колдуны говорили, что
– Это так, - ответил Абу-Мансур, шевеля губами мертвеца.
– Властелин Алмаза становится хозяином ифрита с носорожьей головой, который за одну ночь может построить дворец, натаскать гору золота, осушить море и сделать много чего ещё.
– О принц, а сможет ли он перенести меня в Багдад?
– спросил Синдбад.
– Для него это легче лёгкого.
– И вернуть мне человеческий рост?
– Только прикажи.
– В таком случае, ты действительно бесценное сокровище, о принц, превращённый в Алмаз! Когда мы окажемся в Багдаде, я буду хранить тебя и лелеять. Никто, даже сам халиф, не прикоснётся к твоим сверкающим граням.
Абу-Мансур на это ничего не сказал, лишь заставил труп низко поклониться Синдбаду.
– Скажи же скорей, как вызвать ифрита!
– воскликнул Синдбад.
– Положи Алмаз в огонь. Ифрит тут же явится и исполнит твоё желание.
– Благодарю тебя, о принц. Позволь мне взять Алмаз.
– Алмаз полностью в твоей власти.
Абу-Мансур заставил мертвеца лечь на землю и широко раскрыть рот. Синдбад приблизился к нему с невольной оторопью. Для маленького человека мертвец был настоящим великаном. Синдбаду пришлось сначала по руке взобраться на его грудь, с неё перелезть на подбородок, а уже потом спуститься в горло, куда провалился камень. Ещё больших трудов стоило ему выбраться оттуда с Алмазом в руках. Наконец он снова очутился на земле. Всё это время от камня исходило слабое голубое сияние, но как только он оказался на горящих угольях, сияние перешло в ослепительный свет. Затряслась земля, зашумели деревья, и перед Синдбадом вырос великан-ифрит с носорожьей головой.
– Это ты выкрал у меня Алмаз?
– спросил ифрит, да так, что его голос прозвучал как раскаты грома.
Синдбад от страха вжал голову в плечи.
Ифрит опустился перед ним на колени.
– Приказывай, о повелитель, - пророкотал он.
– Я могу построить для тебя дворец, могу осыпать драгоценностями, какие не снились ни одному царю, уничтожить неприятельское войско, доставить прекрасных невольниц. Проси, я всё исполню.
Осмелевший Синдбад сложил руки рупором и закричал:
– Верни мне мой рост! О ифрит, верни мне мой рост, прошу тебя!
Он старался кричать как можно громче, потому что ифрит, казавшийся ему огромной горой, мог не расслышать его.
– Нет ничего проще, о повелитель, - сказал ифрит и, воздев руки к небу, произнёс заклинание.
Звук его голоса ещё не успел стихнуть, а Синдбад почувствовал, что летит вверх. Уменьшился костёр со сверкающим Алмазом, травяные заросли превратились в мягкий ковёр, и трупы колдунов уже не выглядели такими громадными и страшными. Лишь ифрит не изменился. Даже стоя перед Синдбадом на коленях, он намного превосходил самые высокие деревья и по-прежнему казался горой.