Неизвестные солдаты
Шрифт:
Было жарко. Забравшись в гущу орешника, ребята прилегли на траву. В лесу слышались смех, крики.
Там на шахте угольной паренька приметили, Руку дружбы подали, повели в забой, —выводили молодые голоса. С другой стороны, за кустами, хрипло и вразнобой пела подвыпившая компания, резал слух надрывный бабий визг:
А поутру они проснулись — Кругом— Вот так и переплетается все в жизни, — сказал Виктор, глядя в небо.
— Что переплетается?
— И старое и новое.
— Ты, что же, против старых песен?
— И среди старых есть хорошие. Очень хорошие. Я о другом говорю. Сложно все в жизни, запутанно…
— Разберись, — лениво сказал Игорь.
— Трудно.
— Давай я помогу.
— Ладно, помоги, — усмехнулся Виктор, потирая подбородок. — Фашизм — злейший наш враг, верно?
— Ну, верно. — Игорь не удивился вопросу. С Виктором всегда так — не угадаешь, что у него в голове.
— Вот. А мы с этим злейшим врагом договор заключили.
— Потому и живем спокойно. Пусть Гитлер с англичанами цапается, наше дело сторона… А вообще-то и мне странно, — признался Игорь. — Только это не нашего ума дело. Нечего нам выше головы прыгать.
— А я прыгаю?
— Пытаешься иногда. А в таком спорте запросто синяки набить можно.
— Я ведь только при тебе да при Сашке.
— При нас пожалуйста. — Игорь повернулся, положил под голову руку. — Что-то на сон меня потянуло. Вздремнем?
Виктор не успел ответить.
— Эге-гей! — раздался неподалеку голос Сашки.
Веселый, потный, с трубой под мышкой, он медведем вылез из кустов.
— Вот вы где, братцы! А я пошабашил. Прогнали с машины.
— Доигрался?
— Отыгрался. Перерыв. А у вас еще ничего не готово? Казначей — деньги на бочку! Пошли за шамовкой. Пиво кончилось. Придется четвертинку взять, как вы?
Дьяконский пожал плечами.
— Бери, — согласился Игорь, — только лимонад не забудь.
— Ладно. Так я за горючим! Витька, марш за бутербродами!
Ребята ушли. Игорь облюбовал подходящее местечко в молодом березняке, пронизанном солнечными лучами. В густой траве росло много синих воздушных колокольчиков. Даже жалко было мять их. Развернув газету, Игорь положил по углам комья земли. Достал из сетки три стакана. Принялся резать перочинным ножом хлеб.
— Эй, Геродот!
Игорь обернулся. Через полянку, покачиваясь, шел Пашка Ракохруст. На нем щегольской, стального цвета костюм. Кремовая шелковая рубашка распахнута на груди.
— Привет однокашникам! Ты что, постель готовишь?
— Здравствуй, — холодно ответил Игорь.
Появление Ракохруста не обрадовало его. Пашка прилипчивый, не отвяжешься.
— Поздно, дорогуша, стелить взялся!
От Ракохруста несло водкой, глаза у него были мутные. Раскачиваясь
— Не опоздаю, мне не к спеху, — буркнул Игорь.
— Ха, не к спеху! Ты у нас всегда был этим самым… Идеалистом. Хочешь, новость скажу?
— Валяй.
— Объездчика. Лукича знаешь? Мы с ним сейчас по двести трахнули. Он мужик хороший. Утром он сюда в лес ехал из города. На лошади. Самый рассвет. Видит — женщина навстречу. Заметила его и — шарах в рожь. Он туда. А там Дьяконская. Ну, Ольга твоя. Лицо белое. Лукич спрашивает: «Что делаете здесь?» — «Гуляю», — отвечает. «По дороге гуляют, а не в посевах». — «Хорошо…» Пошла от Лукича, да все боком к нему норовит. А подол весь мятый, вроде изжеванный…
Игорь молчал, стараясь не выдать волнения. Не мигая смотрел он в слезящиеся от смеха глаза Ракохруста.
— Лукич, значит, в лес, а тут, на опушке, еще один голубчик — моряк. Идет, веточкой помахивает. Довольный. Еще бы — такой кусок отхватил!
— Ты… Ты меньше языком трепи, — выдавил Игорь, — Сплетничаешь, как баба.
— Мое дело маленькое, за что купил, за то и продаю… А Олька-то, а? Тихоня была, недотрога. Ты ее под ручку водил. Думала — с приезжим шито-крыто, никто не узнает. Шлюха московская!
У Игоря потемнело в глазах, не смог сдержаться: сунул кулаком в оскаленные зубы Пашки, головой ударил в подбородок. Пашка упал навзничь, из носа потекла кровь. Игорь ногами бил в грудь и в живот.
Изловчившись, Ракохруст схватил за ногу, дернул, Игорь свалился на него. Сцепившись, покатились по земле, тыча друг друга кулаками, коленями.
— Сволочь! — хрипел Пашка, обдавая запахом водки и лука. — Сволочь, убью!
Пашка был сильнее. Если бы не подоспели ребята, Булгакову досталось бы крепко. Фокин, оттолкнув Игоря, верхом уселся на Ракохруста. Тот, матерясь, попытался подняться, но Фокин, прижав его голову, крикнул:
— Цыц, не вертись!
Вокруг уже толпились любопытные. Виктор, обняв за плечи дрожащего от возбуждения Игоря, силой увлек его в кусты, подальше от людей. Сашка догнал их.
Остановились возле ручья на дне овражка. Булгаков наклонился, смывая с лица кровь.
— Ну, петухи! — удивлялся Виктор. — Вот не ждал от тебя.
— Мало я ему, мало! — твердил Игорь.
— Хватит, — уверенно заявил Сашка. — Я в этом деле толк знаю. Хряпку ты ему своротил. Глаз припух. Неделю в синяках ходить будет.
— Из-за чего сцепились-то вы?
— Подлец он! Ну и подлец!..
— Это известно. А ты что же, всех подлецов решил бить теперь? — улыбнулся Виктор. — Их много на свете, кулаков не хватит.
— Эх, ничего ты не знаешь, — зло сказал Игорь. — Водки мне дайте.
— Стаканы там остались.
— Из горлышка.
Игорь сделал большой глоток, закашлялся. Долго плевался, запивая водой из ручья.
— Ребята, домой бы мне, — успокоившись, попросил он.
— Ну вот, — расстроился Сашка, — Весь праздник к чертям пошел.