Неизвестные солдаты
Шрифт:
— Почти три года.
— Траки менять умеете?
— Разрешите показать?
— Не надо, верю. — Майор потер висок. — Куда же определить вас? В учебной роте скоро выпуск. Там вам делать нечего… Придется дублером посадить.
— Мне все равно, товарищ майор, лишь бы на танк.
— Отправляйтесь во второй батальон, я позвоню туда.
На другой день Лешка был зачислен в экипаж младшего лейтенанта Варюхина. Новый командир Карасеву понравился. Маленький, черный, как цыган, Варюхин сам раньше был трактористом, училище не кончал, командирское звание получил во время Финской войны. О членами экипажа младший лейтенант
Экипаж Варюхина считался в батальоне одним из лучших. Механик-водитель танка сержант Яценко должен был скоро уйти в долгосрочный отпуск, и Варюхин искал хорошую замену своему опытному водителю.
Карасев думал, что его сразу посадят за рычаги, но получилось другое. Варюхин показал ему машину, рассказал о ее тактико-технических данных. Потом спросил со смехом:
— Ну, налюбовались? Теперь прощайтесь с танком недели на две.
— Почему? — удивился Лешка.
— Сержант будет из вас танкиста делать. И чтобы никаких возражений. У нас своя школа: что в учебной роте полгода зубрят, вы должны за месяц освоить. Предупреждаю, дело нелегкое. Яценко умеет воду из новичков выжимать. А вы молчите и посапывайте в тряпочку.
— Раз нужно — помолчим, товарищ лейтенант.
— Младший лейтенант, — поправил Варюхин.
Лешка поступил в полное распоряжение мрачного верзилы Яценко. У сержанта скошенный назад лоб, крупные черты лица. Непропорционально маленькими выглядели сердитые глазки. С помощью Яценко Карасев изучал устройство двигателя. По пунктам разбирали инструкцию механика-водителя. Часа два кряду заставлял сержант заниматься на турнике, бегать и приседать. Притащил откуда-то двухпудовую гирю, приказал тренироваться с ней в свободное время.
— Товарищ сержант! — взмолился однажды Лешка. — У меня уже мускулы трещат… Все равно ведь не стану я таким силачом, как вы. Устройство у меня пожиже и рост помельче.
Яценко ничего не ответил, будто и не расслышал. А через пару дней привел Карасева в класс учебной роты, посадил на тренажер, скомандовал:
— Выжми правую!
Лешка надавил ногой, надавил изо всей силы. Педаль подалась с трудом.
— Еще!
Карасев повторил.
Раз десять заставлял его сержант выжимать педали, потом приказал работать рычагами. Вскоре на лбу Лешки выступил пот.
— Педаль — сорок, рычаг — двадцать килограммов, — сказал Яценко.
Лешка кивнул, ему все было ясно.
Сержант встал за спиной Карасева, начал раскачивать тренажер, имитируя толчки. Работать при качке оказалось еще трудней.
Лешка, не спуская глаз с приборов, переводил рычаги, тормозил, сбрасывал и давал газ. Он не видел лица Яценко, но по голосу чувствовал — сержант доволен им. Обычно новички первое время безнадежно путают рычаги и педали, очередность действий. Так было на тренировке курсантов
К концу месяца Лешка был уверен, что изучил все. Обидным казалось недоверие командира, не позволявшего самому водить танк.
— Товарищ младший лейтенант, разрешите. Ведь я умею, — просил Карасев.
А у Варюхина не поймешь, шутит или говорит серьезно. Все у него с веселым смехом.
— Может подождем, Карасев?
— Чего ждать-то?
— Как бы в грязи не завяз. Вот придет лето, земля подсохнет.
Карасев пропускал шутки мимо ушей, упрямо настаивал на своем. Пришло, наконец, время, когда сержант Яценко доложил Варюхину:
— Можно сажать в танк.
— А что, Яценко, будет из него дельный водитель?
— Спесивый хлопец, много о себе понимает, — уклонился от прямого ответа сержант.
— Спесь собьем, — смеялся Варюхин. — Пусть завтра готовит машину к выходу и все сам делает.
Утром Карасев получил у старшины роты новый танковый шлем, надел комбинезон и отправился вместе с Яценко в парк. Народу там было много. Курсанты выводили машины на полигон, отрабатывали переключение скоростей, повороты. С ревом, заглушая все звуки, прополз мимо Карасева учебный БТ. В люке механика — белое от напряжения лицо курсанта. «Ну, этот далеко не уедет», — подумал Лешка, и, как бы подтверждая его мысль, рев мотора вдруг оборвался, танк замер на месте.
— Эй, — не удержался Карасев, — наклонись, послушай, кажется, мотор заглох!
Сержант Яценко сердито посмотрел на него.
Лешка принес и поставил в моторное отделение тяжелые аккумуляторы, заправил машину водой и горючим. Работал спокойно, знал, что не ошибется: привычной была эта наука.
К концу заправки пришел младший лейтенант Варюхин с башенным стрелком. Карасев доложил, что танк к выходу готов. Варюхин, посерьезнев, скомандовал:
— По местам!
Лешка первый залез в люк. Следом протиснулся в отделение управления громадный Яценко. Сидеть сержанту было неудобно, он жался к броне, чтобы не мешать Карасеву.
— Заводи! — крикнул младший лейтенант.
Лешка поймал на себе взгляд Яценко, впервые увидел его улыбку. Рука сержанта легла на колено.
«Не робей!» — понял Карасев и, вздохнув, плавно нажал стартер. Мотор загудел сильно и ровно.
— Вперед!
Танк медленно, на первой скорости пополз по ровному полю. Позади двести, триста метров.
— Правый поворот!
Лешка выполнил команду.
— Вторая скорость!
Это — самое трудное. Надо сбросить газ, отключить фрикционы, опять включить. Карасев нажал педаль, перевел рычаг, прибавил газ. Снова педаль. Мотор заработал громче, увеличилась скорость. В открытый люк Лешка видел перед собой ровное поле: ни деревца на нем, ни кусточка. Простор, есть где промчаться на быстроходной, послушной машине.
Вот он уже и танкист! Вечером посмеется над ребятами из учебной роты. Тоже водители: занимаются с осени, а моторы глохнут!
«Броня крепка, и танки наши быстры», — запел Карасев.
— Отставить! — крикнул Яценко.
Ну, что же, можно и не петь! Все равно ведь танк в его руках! Как когда-то повиновался ему трактор, повинуется теперь боевая машина. Он может делать с ней все, что захочет: повернуть, остановить, бросить вперед.
— Первая скорость! — скомандовал младший лейтенант.