Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед
Шрифт:
– Нужно доложить товарищу Сталину, – заметил А.А. Жданов, прощаясь.
А.А. Жданов, бесспорно, помогал флоту, но в то же время в решении некоторых вопросов ограничивал наши права.
– Я ведь не обычный член Главного совета, – заметил он однажды, когда я не известил его об одном из своих решений. Этим он хотел подчеркнуть и свои контрольные функции в нашем наркомате. Выполняя эти функции, Жданов не всегда брался отстаивать нашу позицию, если она расходилась с мнением верхов. Так, он не поддержал меня, когда я возражал против посылки подводных лодок в глубь финских шхер к порту Або (речь идет о событиях советско-финляндской войны. – Авт.), не высказался в защиту точки зрения моряков, когда Сталин предложил базировать линкор в Либаве(выделено
На этот раз я, кажется, убедил Андрея Александровича в том, что корабли целесообразно перебазировать в Усть-Двинск. Жданов предложил мне написать об этом Сталину, но не захотел говорить с ним сам. А дело-то было спешное.
Я сразу же направил письмо, но ответа не получил. Так случалось нередко. Поэтому, направляясь в Кремль, я постоянно держал при себе папку с копиями наших писем. В кабинете И.В. Сталина, улучив момент, раскрывал ее: «Вот такой-то важный документ залежался. Как быть?»
Часто тут же на копии накладывались резолюции. На этот раз я напомнил о своем письме и решении Главного военного совета ВМФ о перебазировании кораблей. Сталин, правда, резолюции писать не стал, но устно дал свое согласие.
Вернувшись к себе в наркомат, я первым делом позвонил командующему Балтфлотом: действуйте, разрешение получено… Беспокоились мы и о Таллине – главной базе Балтийского флота. Расположенный в Финском заливе, Таллинский порт был плохо защищен от нападения с севера. К тому времени рейд еще не успели оборудовать хорошими бонами и сетями, а на нем ведь стояли два линкора. Посоветовавшись с начальником Главного морского штаба и командующим флотом, решили перебазировать линкоры в Кронштадт. Всего за несколько дней до войны из Таллина ушел «Марат», а второй линкор, «Октябрьская революция», перебазировался только в июле, когда уже шла война, с большим риском» [147] .
Из приведенного ясно, что сторонником перевода части сил флота в базы южной части театра был сам вождь, причем делал он это в прямом приказном порядке, не посвящая даже военных моряков в свои замыслы. Интересно отметить и другое – пытаясь вывести корабли из базы, расположенной всего в 120 км от границы, но в то же время не решаясь перечить Сталину, Н.Г. Кузнецов предложил перевести ОЛС и 1-ю БПЛ в Усть-Двинск, что вряд ли было хорошим выбором. Дело в том, что и в Риге, и в Усть-Двинске еще только предстояло создать флотскую инфраструктуру и запасы материально-технических средств. А главное, при базировании здесь корабли попадали в ловушку, поскольку западный выход из Рижского залива – Ирбенский пролив – мог быть легко блокирован минными постановками, а северный – пролив Моонзунд (Мухувяйн) – был мелководным и не позволял пройти крейсерам. Очень скоро командованию КБФ пришлось столкнуться со всеми этими проблемами, а тогда, в конце мая, в Либаве пришлось оставить больше половины подлодок 1-й бригады (15 из 23 [148] ), а также ремонтировавшийся эсминец «Ленин».
Либава – небольшой латвийский город – занял в истории российского флота особое место. В 1890–1908 гг. для базирования кораблей русского Балтийского флота в 3 км севернее города здесь под руководством военных инженеров Корсакевича и Мак-Дональда был построен «военный порт Александра III». Он состоял из обширного аванпорта, двух искусственно вырытых бассейнов, внутреннего вычерпанного землесосами канала, соединяющего аванпорт с бассейнами, и групп береговых сооружений, располагавшихся по северную сторону канала. С городом порт соединяется необычным разводящимся поворотным Воздушным мостом. В самые суровые зимы льдом покрывались лишь внутренний канал и бассейны, но своевременная прокладка ледоколом ледового канала обеспечивала бесперебойную работу порта. Между внутренними бассейнами, примыкавшими друг к другу под прямым углом, разместился судоремонтный завод «Тосмаре». Вокруг города для сухопутной обороны было выстроено кольцо фортов.
Именно в Либаве собиралась в свой поход печально известная 2-я Тихоокеанская эскадра, потерпевшая сокрушительное поражение в Цусимском морском сражении. Здесь же в 1906 г. был сформирован первый в русском флоте отряд подводного плавания. В годы Первой мировой войны Либава была маневренной базой. Учитывая ее близость к границе Германии, до которой
Сухопутную оборону баз флота и побережья должны были осуществлять войска Прибалтийского Особого военного округа. В первой половине мая штаб округа получил директиву НКО и НГШ РККА № 503920/сс/ов, которой предписывалось «с целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск ПрибОВО к 30 мая 1941 года… разработать детальный план обороны государственной границы Литовской ССР от Паланги до иск. Капчиамиестис, план противодесантной обороны побережья Балтийского моря к югу от залива Матсалу и островов Даго и Эзель». Далее в документе ставились задачи армейским объединениям. На приморском направлении в районе прикрытия № 1 переходила к обороне 27-я армия генерал-майора Н.Э. Берзарина. В соответствии с директивой в ее состав включались «67-я стрелковая дивизия; 189-я стрелковая дивизия; 3-я отдельная стрелковая бригада; береговая оборона побережья и островов Эзель и Даго; пограничные части.
Начальник района – командующий 27 армией. Штарм – Рига.
Границы слева – Мажейкай, иск. Паланга.
Задачи:
а) обороной побережья от залива Матсалу, Паланга (иск.) и островов Эзель и Даго не допустить высадки на побережье и на острова морских десантов противника. На острове Эзель особое внимание обратить на оборону залива Тагалахт;
б) береговой обороной островов Эзель и Даго во взаимодействии с КБФ, авиацией и береговой обороной Виндавского побережья и полуострова Ханко закрыть флоту противника вход в Рижский залив через проливы – Ирбенский, Соела и Суур-Вейн и выход в Финский залив;
в) оборона базы в Лиепая;
г) быть готовым оказать помощь живой силой гарнизону обороны островов Эзель и Даго» [149] .
Следует отметить, что к началу войны 27-я армия имела несколько иной состав, чем указан в документе. 189-я дивизия в ее состав так и не прибыла, зато в нее входили 22-й (180-я и 182-я стрелковые дивизии) и 24-й (181-я и 183-я стрелковые дивизии) стрелковые корпуса, которые были образованы в 1940 г. в результате переформирования войск бывших эстонской и латвийской армий. Латвийский корпус находился под Ригой, эстонский – между Тарту и Псковом. Кроме того, в районе Таллина находилась 16-я стрелковая дивизия 65-го корпуса, которую планировалось перебросить в район Шауляя и передать в состав 8-й армии, но этого до начала войны сделать не успели из-за нехватки железнодорожных вагонов.
Поскольку 3-я особая стрелковая бригада находилась на Моонзундских островах, в первых боях на приморском направлении участие приняла только 67-я стрелковая дивизия (командир – генерал-майор Н.А. Дедаев), в которую входили 56, 114-й и 281-й стрелковые, 242-й гаубичный и 94-й легкий артиллерийские полки, 99-й противотанковый и 389-й зенитный артиллерийские дивизионы, 11-й разведывательный (имел на вооружении 16 малых плавающих танков Т-38 и 10 бронеавтомобилей БА-10), 83-й саперный, 64-й автомобильный, 36-й связи, 72-й медико-санитарный батальоны, 194-й полевой пункт связи, 56-й полевой автохлебозавод, 583-я полевая касса госбанка. Численность дивизии составляла около 7 тыс. человек. Однако 114-й стрелковый полк с одним артдивизионом базировался в районе Вентспилса, 389-й зенитный артиллерийский дивизион – в районе Риги [150] , 83-й саперный батальон находился в Паланге на строительстве оборонительных сооружений. Дивизия была переведена с территориальной на кадровую основу еще в 1938 г., первой вошла в Латвию в конце 1939 г., была достаточно хорошо вооружена, укомплектована опытным командным составом. Следует заметить, что указанное соединение по итогам боевой и политической подготовки за 1940 г. являлось лучшим в Прибалтийском Особом военном округе.