Неизвестные трагедии Великой Отечественной. Сражения без побед
Шрифт:
9 марта Ставка приказала расширить фронт наступления и уже не «сжимать кольцо окружения», а дробить силы противника на отдельных важнейших направлениях. Она предлагала рассечь окруженную группировку противника на отдельные изолированные очаги с одновременным или последовательным пленением и уничтожением его гарнизонов. Ставка отклонила ходатайство командующего войсками Северо-Западного фронта об отводе войск из низинного участка восточнее Старой Руссы. Она предложила избежать последствий половодья решительным захватом Старой Руссы и вынесением линии фронта к западу от этого города.
Судя по многочисленным указаниям Ставки Северо-Западному фронту, можно считать, что она стремилась покончить с окруженной группировкой противника в самые сжатые сроки. Верховное Главнокомандование оказывало
В свою очередь, командование фронта и армий, не имея опыта ведения наступательных операций, допускало серьезные просчеты. Удары по противнику часто наносились рассредоточенными силами в широких полосах, одновременно на многих направлениях, без достаточного обеспечения средствами усиления. Как отмечалось в докладе Северо-Западного фронта: «…Танки в настоящее время отсутствуют полностью, в авиации имеется всего лишь исправных 23 самолета У-2, которых явно недостаточно. Ни на одном участке фронта мы решающего превосходства сил не имеем, и создать его при наличии указанных сил также не имеем возможности» [274] . Наступление фронта велось при постоянном недостатке боеприпасов, горючего, фуража и продовольствия. Это приводило к тому, что войска несли большие потери от огня артиллерии и минометов противника, который, находясь в обороне, расходовал в 2–3 раза больше боеприпасов, чем наши наступавшие части.
Крупный недостаток в действиях советских войск заключался в том, что окруженная группировка не была прочно блокирована с воздуха. Враг имел в то время довольно сильную группировку транспортной авиации. Командование же Северо-Западного фронта не сумело организовать достаточно эффективную воздушную блокаду. Это дало противнику возможность перебрасывать по воздуху окруженным войскам пополнение, боеприпасы, продовольствие и эвакуировать раненых. Уже 20 февраля первые 40 Ю-52 приземлились на аэродроме Демянска. Вскоре была расчищена еще одна площадка в районе деревни Пески, но взлетно-посадочная полоса там была очень короткой, доступной только опытным летчикам. До конца февраля к снабжению демянского «котла» были привлечены еще четыре авиагруппы транспортной авиации, в том числе одна переброшенная со Средиземноморья и отвлеченная от снабжения Роммеля в Африке. Посадка на аэродромах Демянск и Пески была возможна только в светлое время суток, и поэтому полеты в «котел» осуществлялись днем одиночными самолетами или небольшими группами. Однако интенсивный огонь с земли заставил немецких летчиков сменить тактику на полеты большими группами до 30 машин на высоте 2500 метров. Такая высота делала их недосягаемыми для огня стрелкового оружия.
В марте германское командование организовало помощь своей демянской группировке в довольно крупных размерах. За первую декаду месяца транспортная авиация сделала в район Демянска 1088 самолетопролетов, за вторую – 778, за третью – 1204. Она перебросила на пополнение окруженных войск до десяти запасных батальонов. Гитлер не пожалел даже батальон своей личной охраны – так называемый 1-й батальон «Лейбштандарт», тоже отправленный в Демянск. Всего же за время действия воздушного моста немецкие ВВС в течение года совершили 33 086 вылетов, доставили наземной группировке 30 500 солдат и офицеров, 64 844 тонны грузов, вывезли 35 400 раненых. При этом потери самолетов составили 265 машин [275] .
Массированное использование транспортной авиации позволило командованию вермахта усилить боевой состав окруженной группировки, улучшить ее материально-техническое обеспечение и тем самым создать предпосылки для длительного сопротивления в условиях полного наземного окружения. Окруженную группировку возглавил командир 2-го армейского корпуса генерал-лейтенант
Основу оборонительной группировки окруженных войск составляла дивизия СС «Мертвая голова», которая была разделена на две боевые группы, усиленные пехотными подразделениями других дивизий. Наиболее сильной группой, оборонявшейся в юго-западном секторе кольца, командовал непосредственно сам командир дивизии обергруппенфюрер СС Эйке. Вскоре эта группа в результате атак советских войск, в свою очередь, была раздроблена на несколько изолированных групп, занимавших оборону в населенных пунктах и удерживавших все дороги. Положение еще более осложнилось после того, как советская авиация подожгла зажигательными бомбами занимаемые эсэсовскими подразделениями деревни. Понимая, что обстановка безнадежная и уничтожение его боевой группы неизбежно, поскольку теперь в ней насчитывалось всего 1 460 офицеров и рядовых, Эйке сообщил о своем отчаянном положении непосредственно Гиммлеру с просьбой о немедленной присылке пополнений [277] . Эта просьба была услышана, и 7 марта в Демянск были переброшены подкрепления для дивизии. Но они не смогли компенсировать понесенных потерь. В ходе ожесточенных мартовских боев дивизия СС «Мертвая голова» потеряла 7 тыс. солдат и офицеров убитыми, ранеными и пропавшими без вести [278] .
И все-таки эта дивизия имела важное преимущество перед другими, обычными пехотными дивизиями – она имела зимнее обмундирование. Суровые зимние условия, непривычные для немецких солдат, угнетающе действовали на них. Вот что вспоминал один из очевидцев тех событий: «Часовых в окопах нужно было сменять каждые полчаса. Нельзя было браться за оружие без рукавицы, иначе рука примерзала к железу. Участились случаи, когда люди отмораживали ноги, руки или лицо. Если раненых не удавалось сразу вынести за линию огня, они погибали мучительной смертью. Павшие в бою за краткий срок окоченевали; трупы, изуродованные судорогой, укладывались, как дрова, штабелями, в сараях, так как их невозможно было похоронить в земле. Первоначально мы пытались взрывами зарядов динамита готовить могилу, но почти безуспешно. Мертвые, как и живые, должны были ждать наступления весны.
Оставшиеся в живых прятались в бункерах и избах. Только солдаты, стоявшие снаружи на часах или выполнявшие иную службу, получали полушубки и валенки, добытые в России.
Провидение послало нас на эту войну, когда грело солнце. Однако и старые, опытные офицеры генерального штаба не позаботились о том, чтобы приготовить зимнее обмундирование для миллионов немецких солдат. Они намерены были взять Москву осенью и покончить с коммунизмом, но они не приняли во внимание коммунистов. Вера в непогрешимость верховного руководства сменилась беспокойством и мрачными предчувствиями, но немецкие солдаты сражались и мерзли на льду и в снегу, потому что этого требовала от нас железная дисциплина. Они сражались, не имея зимнего обмундирования, они погибали и замерзали, многие с невысказанным вопросом на устах: почему?» [279] .
Если оборонявшиеся в демянском «котле» части немецких войск обладали хоть какой-то свободой маневра для усиления тех или иных направлений, имели возможность осуществлять перегруппировку и восстанавливать в ходе контратак утраченное положение, то находившийся в блокаде в 90 км южнее гарнизон города Холма был лишен и этой возможности. Эта группировка, объединенная под командованием командира 281-й охранной дивизии генерал-майора Ширера, насчитывала до 5500 человек, представлявших различные части, подразделения и тыловые учреждения 16-й немецкой армии. В нее входили части 123-й и 218-й пехотных дивизий, последнюю из которых только что перебросили на Восточный фронт из Дании, пехотный полк 329-й пехотной дивизии, горные стрелки, организованные в 8-й диверсионно-десантный отряд, дивизион авиаполевого полка, резервный полицейский батальон. Из этих разношерстных частей и отрядов противнику удалось создать боеспособную боевую группу. Занимаемая ею территория составляла всего 2,5 кв. км.