Неизвестный Фридрих Великий

Бельский Максим Александрович

Он был выдающимся литератором и критиком. Он понимал необходимость реформирования патриархального уклада жизни среди евреев, но при этом строго придерживался всех канонов иудаизма. Постоянное давление на евреев с целью заставить их принять христианство вызывало у Мендельсона грусть. В христианстве Мендельсона отталкивали догмы Церкви о Божественной природе Иисуса, утверждение о том, что люди, не принявшие христианство, не имеют надежды на спасение в Грядущем мире, а также вера в существование восставшего против Бога Люцифера.

Мендельсон писал, что преимущество иудаизма в том, что он не гоняется за прозелитами и не задается миссионерскими целями, «…и если бы среди моих современников жил Конфуций или Солон, я согласно основам своей религии мог бы любить и уважать этого великого человека, не задаваясь глупой затеей обратить его в свою веру».

Его

другом был Готтольд Эфраим Лессинг (Gotthold Ephraim Lessing, 1729–1781), знаменитый немецкий писатель и драматург, автор комедии «Минна фон Барнгельм, или Солдатское счастье». С 1759 года они вместе издавали в Берлине журнал „Briefe, die neuest Litteratur betreffend” («Письма о новейшей литературе»), а также написали памфлет «Поуп-метафизик», направленный против английского поэта Поупа и в защиту философских воззрений Лейбница.

Настоящее потрясение в обществе вызвала написанная в 1760 году статья Мендельсона, опубликованная в их с Лессингом журнале, в которой он подвергнул критике стихи Фридриха Великого. Интересно, что если Вольтер критиковал стихи короля за плохой французский язык, то Мендельсон возмущался тем, что они вообще в принципе были написаны по-французски. Мол, немецкая литература несравненно лучше французской. Все были уверены, что это вызовет гнев короля, однако никакой реакции не последовало. Вероятно, Фридрих справедливо рассудил, что будет глупым вступать в дискуссию с человеком, который не владеет французским языком, но при этом пытается критиковать французскую литературу. Более того, спустя три года король наделил Мендельсона привилегией „Schutzjude”, что наделило его особыми правами и возможностью на законных основаниях проживать в Берлине. А в 1763 году он получил от Берлинской академии первую премию за сочинение „Ueber die Evidenz in metaphysischen Wissenschaften”, причем вторым в списке лауреатов был Иммануил Кант!

Особо важную роль в деле приобщения евреев к немецкому языку и германской культуре сыграл сделанный Мендельсоном перевод Пятикнижия (Торы) на немецкий язык. В 1783 году Мендельсон выпустил книгу «Иерусалим, или О религиозности и еврействе», в которой решительно высказался в пользу разграничения сфер влияния государства и религии: государство не должно вмешиваться в религиозные взгляды своих граждан, а религиозным деятелям незачем стремиться к власти. Государство требует от людей определенных действий, религия же – дело внутреннего убеждения, и смешивать эти две сферы нет необходимости.

Судьба Мендельсона в чем-то похожа на судьбу короля. Свои идеи он изложил на бумаге, живя при просвещенном короле, в созданном им государстве толерантности. Он стремился к тому, чтобы евреи стали интегральной частью прусского общества, оставаясь при этом в рамках иудаизма. По его убеждению, девизом государства должна быть веротерпимость, свобода совести и мысли, а различие веры не должно служить препятствием к использованию гражданских прав. Он холодно встретил „Toleranzedikt” австрийского императора Иосифа II и распоряжение об учреждении еврейских школ (Normalschulen). Он писал Гомбергу: «Благодарю покорно за такую толерантность „wenn man dabei noch immer an Glaubensvereinigung arbeitet”. О терпимости… я вовсе не такого лестного мнения, как вы. Пока из-за кулис выглядывают замаскированные ассимиляционные цели (Vereinigungssystem im Hinterhalte lauert), я считаю подобную лицемерную игру в толерантность гораздо более опасной, чем открытое преследование…» В исторической перспективе он оказался безусловно прав: тотальная ассимиляция немецких евреев привела лишь к озлоблению, появлению человеконенавистнических расовых доктрин и в конечном итоге – к Холокосту…

Положение кардинально изменилось сразу после его смерти – революция, бесконечные войны, наполеоновская экспансия, индустриальная революция и новые радикальные доктрины о социальных переменах. Все это привело к тому, что евреи Европы неверно интерпретировали его идеи. Например, из всех его внуков один только Александр остался евреем, соблюдающим еврейские традиции. Все остальные перешли в христианство. Самый знаменитый его потомок, немецкий композитор, автор «Свадебного марша» Феликс Мендельсон, стал лютеранином и сменил фамилию на Бартольди.

Моше Мендельсона стали именовать отцом реформизма и могильщиком традиционного иудаизма. Он хотел положить конец предрассудкам и антагонизму, а получилось, что он лишь подлил масла в огонь, его идеи вызвали раскол в еврейской среде и породили еще больший антагонизм по отношению к евреям со стороны немцев.

Великий немецкий композитор Рихард Вагнер, например, видел опасность для Германии именно в том, что евреи ставили своей целью влиться в немецкую культуру! Позднее он окончательно скатился на позиции животного антисемитизма, утверждая, что евреи загрязняют и засоряют немецкую нацию. То есть, чем сильнее они старались быть немцами, тем больше Вагнер видел в них опасность для своей родины. Случилось именно то, чего опасался Мендельсон. Как это могло произойти? Очень просто. Мендельсон жил и работал в стране, властитель которой писал (Вольтеру): „Der menschliche Geist ist schwach. Mehr als drei Viertel der Menschen sind f"ur die Sklaverei des absurdesten Fanatismus geboren. Die Furcht vor dem Teufel und vor der H"olle macht sie blind, und sie verw"unschen den Weisen, der sie aufkl"aren will. Der grosse Haufe unseres Geschlechts ist dumm und boshaft. Vergebens suche ich in ihm jenes Ebenbild Gottes, von dem es nach der Versicherung der Theologen den Abdruck in sich tragen soll”.

(«Человеческий дух слаб. Более чем три четверти людей рождены быть рабами самого абсурдного фанатизма. Страх перед чертом и перед адом делает их слепыми, и они проклинают способом, который хочет выяснять их. Большая куча нашего рода глупа и злобна. Напрасно я ищу в нем (в роде человеческом) ту копию Бога, чей отпечаток он должен нести в себе, как утверждают теологи»).

Со смертью короля-философа, который намного опередил свое время, Пруссия стала уже совсем иным государством и идеи еврейского философа, также опередившего свое время, сразу утратили свою актуальность. Французская революция, наполеоновские войны и реакция поставили на мечтах еврейского философа жирную точку.

4

В отношении евреев прагматик Фридрих II пошел гораздо дальше своих предшественников на троне: он не просто милостиво позволил им жить и работать в своем веротерпимом государстве, но и активно использовал их таланты в борьбе против своих противников. Во время Семилетней войны именно евреи были главными поставщиками прусской армии. Король также поощрял евреев открывать новые фабрики и заводы и предоставлял им за это различные льготы. Самым известным из прусских евреев, которые пользовались полным доверием короля, был некто Эфраим, торговец и банкир, который ссужал Фридриха II деньгами еще в те времена, когда тот был только наследным принцем. Еще до начала Семилетней войны король заключил контракт с тремя еврейскими чеканщиками монет: Гумперцем, Моисеем Исааком и Итцигом [45] о выпуске мелкой разменной монеты. Однако война стала затяжной, что привело к чрезвычайному напряжению экономики страны. Тогда король вспомнил о своем верном Эфраиме, который получил монополию на чеканку прусской и саксонской монеты и одновременно сделался помощником короля в тайной войне: мошеннической манипуляции с чеканкой низкопробных монет, которую он, по всей видимости, считал вполне легитимной. Королева Мария Терезия говорила, что готова продать последнюю юбку, лишь бы вернуть обратно Силезию. А императрица Елизавета Петровна была готова продать последнюю горсть бриллиантов, лишь бы уничтожить Фридриха II. При таком положении вещей Фридрих II с чистой совестью приступил к борьбе со своими противниками и в сфере чеканки монет.

45

За услуги, оказанные двору, Итциг первым из проживавших в Пруссии евреев официально получил подданство королевства.

A la guerre comme `a la guerre! Прусский король развил фальшивомонетничество на уровне государства до огромных размеров и придал ему международный размах. Семилетняя война стала временем расцвета незаконной чеканки так называемых «военных денег» Фридриха II. С этой целью монетные дворы сдавались им в аренду, или же государство в союзе с немецкими князьями само занималось переплавкой высокопробных денег и чеканкой низкопробных монет. Наиболее известной фальшивой золотой монетой прусского короля стал средний августодор, который во время Семилетней войны чеканился саксонскими штемпелями с датами 1755 и 1756 годов; чистый вес содержащегося в нем золота был снижен с 6 до 4,2 грамма. Ориентируясь на предвоенную дату изготовления августодоров, купцы, снабжавшие прусскую армию, брали их без колебаний. Современные исследователи предполагают, что этих монет было отчеканено на многие миллионы.