Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Погруженный в мудрую печаль, Педро даже глазом не моргнул.
— «Причалы кораблей времени» расположены слишком глубоко, — вместо него поспешно ответил Стефан. — Так что до них вряд ли кто докапывался. По крайней мере, в печати о подобном не сообщалось… И я о таком ничего не слышал.
— Может, кто-то и докопался, но уже не сможет никому рассказать об этом… — наконец снизошел до варваров опечаленный мудрец.
Тон Педро и выражение его лица становились все мрачней и таинственней. Еще немного, и он втянет всех
— Да объясни ты, в чем дело! — не сдержался Соломон. — А то напустил мрачного тумана… Вон у меня на крутых виражах «куропатка» слегка покашливает, и то я не устраиваю из этого драму.
Педро обиженно пожал плечами, но все же ответил и излил горечь своих раздумий:
— У индейцев оджибве, чиппева и, кажется, у монтанье и наскапи сохранились мрачные предания о подземных «причалах кораблей времени». Хотя они стараются никому не рассказывать о них. Поскольку это может навлечь беду и на рассказчика, и на слушателя. Но мне все же поведали…
— Почему именно ты удостоился такой чести? — спросил я.
Мой подозрительный тон не понравился Педро. Пока он соображал, как достойно ответить, вмешался Стефан.
— А чему ты удивляешься? Наш друг прекрасно умеет ладить со всеми народами мира. Ему доверяют и открывают многие секреты. Неужели еще не убедился во время наших путешествий?
— В том-то и дело, что убедился. Действительно, ему раскрывают секреты, особенно, если они — сказка, миф… — согласился я.
— В следующий раз пойдешь сам выяснять у индейцев, где сказка, а где быль, — отрезал Стефан.
— Следующего раза может и не быть, — зловещим, пророческим тоном заявил Педро. — Со всеми, кто соприкасается с подземными «причалами кораблей времени», происходит какая-то чертовщина…
Он взглянул на меня, Стефана и Соломона так, будто «чертовщина» должна произойти и с нами сей же час, в этой нью-йоркской квартире.
— Как правило, люди исчезают бесследно. Потом вдруг появляются, но только в сновидениях знакомых людей. А бывает, пропавшие в таинственном подземелье через какое-то время вселяются в души соплеменников… — Педро на мгновение умолк и снова обвел всех взглядом.
Может, ожидал, что мы от его слов попадаем в обморок. Но, поскольку этого не случилось, продолжил свое мистическое повествование.
— Рассказывали, что много лет назад один старик из племени чиппеве каким-то образом угодил в страшное подземелье под фигурным холмом. И, конечно, бесследно исчез. С той поры никто его не видел…
И снова повествование Педро не возымело ожидаемого им действия.
— Но прошло пару лет, и пропавший старик вселился в душу маленького мальчика из его племени. Ребенок вдруг заговорил голосом того старика, стал вспоминать, что было полвека назад.
А потом мальчик свихнулся, стал припадочным, перестал ходить ногами, а все норовил передвигаться с помощью
— Представляю эту жуткую картину, — с состраданием отозвался Стефан.
— Затем и того хуже пошли дела: ребенок старел и дряхлел буквально с каждым часом. Кожа сморщилась, волосы поседели, зубы выпали, и вскоре бедолага умер, — воодушевленно продолжил Педро, получив поддержку от Стефана.
Голос его становился все уверенней:
— Собрались его хоронить, а труп исчез. Искали-искали его родственники, но так и не нашли… Представляете? Был мальчик и исчез…
И отправились чиппеве к холму Рыси, под которым сгинул старик. Принесли они веревку, на которой было двадцать три узла, гуся, проткнутого стрелой, какое-то особое зеркальце, в котором двадцать три ночи отражалась Полярная звезда, и засушенную ветку ивы, свернутую в спираль.
Все эти магические предметы индейцы закопали в холм Рыси.
По-видимому, подношения должны были проникнуть в подземелье, где находится «причал корабля времени». Совершили мужчины чиппеве обрядовый танец и все вернулись восвояси.
А через несколько дней после того объявился умерший и исчезнувший мальчик. Здоровехонький. Улыбается всем, но ничего не помнит. Стали его расспрашивать, где был, что видел? А он ответить не может…
Прошло еще какое-то время. То ли индейцы забыли сделать подношения холму Рыси, то ли чего еще натворили. В общем, опять мальчика потянуло ходить на голове…
— Такое бывает, — с пониманием отозвался Соломон. — Вот я однажды тоже что-то не то натворил с «шаловливой куропаткой». Может, маслом как следует не обработал, а может, обругал ее сгоряча. Так она тогда весь полет норовила тоже перевернуться с ног на голову. То есть — показать небу шасси…
— Да погоди ты сравнивать самолет с человеком! — остановил Соломона Стефан.
— Все повторилось: и стремительная старость, и смерть, и исчезновение трупа, и мольба, и дары «причалу корабля времени», — не реагируя на слова приятелей, продолжал Педро. — Снова, как ни в чем не бывало, появился мальчишка среди соплеменников. И так продолжалось несколько раз, пока, наконец, от него не избавились. Попросту изгнали из племени!
— Да, сурово они поступили с мальчиком, — покачал головой Стефан.
— Конечно, жестокое решение, но старейшины посчитали, что так они отвратят беду от своего народа, — согласился Педро.
— С тех пор и обитает в одиночестве, в лесах, неподалеку от холма Рыси, не то ребенок, не то дряхлый дед, не то живой, не то покойник.
— И чем же этот маленький изгнанник занимается? — с недоверчивой усмешкой поинтересовался я.
— Роет он по ночам землю, чтобы докопаться до «причала корабля времени», а днем все, что удалось ему вырыть, неведомая сила снова засыпает, — не обращая внимания на мой тон, вдохновенно ответил Педро.