Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
— Ты скучаешь по дому?
— Нет! — резко ответила Джейн.
Даже в темноте я увидел, как на ее глазах выступили слезы.
— Почему ты ушла из дома?
— Поссорилась с отцом. Он помогает строить атомные электростанции, а я с друзьями выступаю против них. Что бы ни говорили о безопасности, она все же существует. И чем больше атомных станций, тем больше риска.
— Я в этом мало разбираюсь.
— Время заставляет всех нас разбираться, пока не поздно, — Джейн опустила голову.
Я обнял ее.
— Извини…
— За что?
—
— О! Что с тобой случилось? Три дня назад ты задавал их слишком много и не извинялся.
— То было три дня назад, — ответил я.
— То был другой человек, — подхватила нараспев Джейн, — то было не со мной… Сейчас ты мне раскроешь свое желание. Видишь, упала звезда… А за ней — вон другая, и еще… еще…
Я кивнул.
Джейн схватила меня за руку.
— Правду и только правду. Звездам нельзя врать. Ты понял? Нельзя…
Казалось, наши одежды сами собой упали в темноту. И мы стали совсем свободными от запретов и условностей.
— Ты так и не сказал падающей звезде о своем желании, — прошептала Джейн, когда мы в счастливой усталости оторвались друг от друга.
— Ты мое желание…
— Вот видишь — звездам нужно верить. Я твоя…
А потом мы долго молчали. Только ласки и поцелуи. Мы молчали о том, что не могли выразить словами. А за нас уже все сказали ночь и падающие звезды…
Мы часто не замечаем, как теряем мгновения нашей жизни, как расточительна наша память…
Порой мы беспечно швыряем на ветер листья прошлого: Боль. Радость. Мечты. Надежды. Утраты…
У каждого мгновения свое счастье, своя печаль, свои заботы, своя тайна…
«Дядя американских дорог»
— «Много ли проку от дома, если нет для него сносной планеты!» — Анкл весело взглянул на нас и пояснил. — Так говорил сто лет назад великий мудрец Генри Дэвид Торо. Слышали о таком?
Мы с Джейн дружно кивнули в ответ.
— Скоро я снова покину Нью-Йорк и буду бродить, бродить по свету, проверять: стоящая для человечества наша планета или нет, и достойны ли мы, люди, на ней проживать.
— Ну, это не нам с вами решать, чего достойны люди, — ответил я. — Кажется, так считал ваш духовный учитель Торо?
Мой новый знакомый согласился. Потом заинтересованно взглянул на меня и снова процитировал своего кумира Генри Торо:
— «Стань Колумбом но-вых материков и миров не для торга, а для мыслей!»
С этими словами Анкл сделал нам знак рукой — дескать, сидите и продолжайте разговор, — и вошел в дом.
Я обернулся к Джейн и тихо спросил:
—
Джейн пожала плечами.
— Насчет настоящего имени не знаю. А «дядей американских дорог» его называют издавна, и не только в Нью-Йорке. Так величают его «хиппи», бродяги, странники, музыканты, философы, поэты. Так называли его и битники еще в пятидесятых годах.
— А куда этот «дядя американских дорог» идет? Что ищет?
— Наверное, то же, что и каждый человек, — истину, смысл своего пребывания на земле, верный путь… — улыбнулась Джейн.
Я возразил:
— Увы, большинство людей живут и никогда не то что не ищут, а даже не задумываются над всем этим.
— Многим так только кажется, — мягко не согласилась Джейн. — В человеке с рождения заложена необходимость
искать и быть в пути, даже если он никогда не покидал свой дом…
Я хотел снова возразить, но Джейн положила руку мне на плечо и добавила:
— Тебя наверняка это заинтересует: Анкл много лет занимается историей великого исхода древних людей из Сибири в Америку. Он собирает индейские легенды, связанные с приходом людей в Новый Свет, изучает, как и в каких местах проходили пути миграции…
Джейн хитро взглянула на меня и добавила:
— Старина Анкл побывал даже в Восточной Африке и поклонялся Синему камню… Кстати, отправился он туда вместе с твоим приятелем — неугомонным исследователем всех тайн мира Жарги.
Воспоминание о Синем камне
Несколько дней назад я рассказывал Джейн о легендарном Синем камне в Восточной Африке, к которому привез меня мой нью-йоркский приятель со странным именем Жарги.
Хорошо запомнилась та ночь, полная мистических событий.
— Вот и настал час ветра цвета Атуарамбо… — прошептал Жарги и указал рукой в сторону океана.
— Разве бывают цветные ветры? — так же тихо спросил я.
— Бывают… У каждого ветра и свой цвет, и вкус, и настроение, — убежденно кивнул мудрый Жарги. — Этот ночной ветер с океана прилетает в долину лишь один раз в год, когда цветы атуарамбо оплетают Синий камень. Цветы и зеленые побеги прячут его от чуждых взоров, и только посвященные могут прочесть древнюю надпись: «Начало пути — всему начало. Ибо путь — это движение, а движение — это жизнь».
— Кто сделал такую надпись? Когда? На каком языке? — заторопился я с вопросами, хотя догадывался, что услышу в ответ.
Жарги взглянул на меня не то укоризненно, не то насмешливо. Его огромные глаза сделались еще больше, будто вобрали в себя бездонность ночного неба.
— Синий камень — остывшая искорка путеводной звезды. Он стал памятником ископаемому человеку. Здесь появились первые люди на земле. Отсюда начались дороги человечества… Великий исход… На этот камень присел отдохнуть бог дорог, прежде чем позвать за собой людей, прежде чем решить, куда и зачем их поведет.