Неизвестный партнер
Шрифт:
– Мы знаем, – сказал Рудольф. – У вас есть дочь от Берит Поулсен и сын от Маргит Поулсен-Тартани.
– Как вы об этом узнали? – Бек растерялся.
– У нас свои методы.
– Понимаете, после рождения Лиллиан мою жену, Огот, словно подменили. Вот я…
– Это касается только вас лично, – перебил его Рудольф. – Нас интересуют ваши поступки, а не причины, которые их вызвали.
– По тем временам я выплатил Маргит очень большую сумму. – Бек облизнул губы. – И письменно признал детей своими. От нее же я потребовал расписку в получении денег. Кроме того, я попросил у нее письменное
Помолчав немного, Бек продолжал свой рассказ:
– Маргит вышла замуж за итальянца. Луиджи Тартани. Он был, как говорится, блудным сыном древнего аристократического семейства. Насколько мне известно, сейчас он опять в милости у своих родных и даже сделал блестящую карьеру. Годы шли, я почти забыл обо всем, как вдруг в семьдесят первом году незадолго до рождества я получил от нее письмо с требованием дополнительной суммы. В противном случае она расскажет моей семье всю правду. Мне оставалось только подчиниться. Вымогательство? Безусловно. Но что мне было делать?
– А вам известно, что вымогательство карается законом?
Бек взглянул на Албректсена и кивнул.
– Сколько же вы ей заплатили? – спросил Албректсен.
– Начиная с того времени, я платил в среднем по двадцать пять тысяч крон в год.
– Каким образом вы переводили эти деньги?
– Я их не переводил! Я покупал бриллианты и разные драгоценные камни. Ежегодно я ездил в Италию и отправлял их… на почтовый ящик, который она абонировала в Бриндизи.
– Где вы покупали бриллианты?
– В Амстердаме. Чеки я, естественно, не мог хранить у себя, поэтому, к сожалению, не могу точно сказать, в каких магазинах я их покупал.
– А где письмо с требованием денег?
– Неужели вы не понимаете, что я не мог хранить у себя такое письмо? – Бек с обидой взглянул на Рудольфа, задавшего столь глупый вопрос. – Я потому сразу обратился в полицию, что мне стало ясно: Маргит проведала о предстоящей перевозке графопостроителей Оружейного завода в Конгсберге. Ей, наверно, казалось, что она получила от меня еще слишком мало денег, и она решила сорвать самый большой куш в своей жизни. Это очень напугало меня. Ведь Луиджи Тартани – правая рука Бертелли!
– А что вы можете рассказать о деле Свендберга?
Бек вздрогнул.
– Вы правы. Я об этом тоже подумал. Подозреваю, что и тогда не обошлось без Маргит. Но никаких доказательств у меня не было. Разве я мог пойти. в полицию и сказать, что подозреваю женщину? Это же немыслимо! Вы бы решили, что я сумасшедший. – Он помолчал. – Я отдаю себе полный отчет в том, что признался в занятиях контрабандой. Но это моя единственная вина! Можете конфисковать все мое состояние, можете посадить меня в тюрьму, только разберитесь в истории с этими трейлерами! Мне давно следовало во всем признаться! Но врач, который в тот раз производил вскрытие, сказал, что Свендберг умер от удара… О господи, что я наделал!..
Албректсен
– Я умываю руки! – со стоном воскликнул он, и в самом деле ломая руки, словно был охвачен сильным волнением. – Я признался, что покупал за границей бриллианты. Что незаконно вывозил валюту. Но убийство!.. Помилуйте! Неужели вы не понимаете, что я не имею никакого отношения к этим убийствам! Наверно, за ними стоит какая-нибудь крупная организация, небось и Маргит только угрозами втянули в это дело. Сама бы она никогда не пошла на убийство!
В кабинете воцарилась мертвая тишина.
– Я понимаю, что Лиллиан и Уле должны узнать о… о моих внебрачных детях, – медленно сказал Бек. – Если можно, я сам расскажу им об этом. Они должны узнать все от меня, а не от вас, это их право.
– Где живет ваша бывшая жена?
– В Канаде. Больше я ничего про нее не знаю. Каждый месяц я перевожу на ее счет в Оттаве две тысячи канадских долларов. Счет открыт на ее девичье имя – Огот Краг. Я писал ей на банк, но ответа не получил. Сожалею, но больше ничем не могу вам помочь… С другой стороны… – Он нерешительно замолчал. – Мне бы хотелось, чтобы вы ее не трогали. В последнее время у нее было неважно с нервами. Она не виновата в том, что я стал жертвой вымогательства.
– Сейчас, пока перепечатывают ваши показания, мы съездим с вами в Берумскую больницу, – решил Албректсен. – Может быть, вы узнаете женщину, которую сегодня чуть не убили.
Бек тяжело вздохнул, но промолчал. В больнице при виде раненой у него на лице не выразилось ничего, кроме отвращения.
– Нет, не знаю! – ответил он на прямой вопрос Рудольфа.
У раненой дежурили двое полицейских – мужчина и женщина. Окна были зарешечены. На столе приготовлен магнитофон.
– Уведите меня отсюда, – слабым голосом попросил Бек. – Мне сейчас станет дурно! Я никогда в жизни не видел бритых женщин!
Рудольф как будто хотел что-то сказать, но промолчал. Так, ни слова не говоря, они вернулись на Виктория-Террассе.
Не успели они войти в кабинет, как им сообщили, что убит Бранд.
Пуля попала ему между глаз.
26
Бранда обнаружили Роботтен и Орвик. Они приехали за ним, чтобы отвезти его в Берумскую больницу – в надежде, что он поможет установить личность раненой женщины. На их звонок никто не открыл, тогда они разыскали дворника, и тот нехотя открыл им квартиру Бранда.
В квартире царил разгром. Все подушки были вспороты, диван, кресла и матрас – тоже. На полу валялись разорванные картины. Ящики шкафов были вынуты и навалены горой. Ковер искромсан. Этот вандализм свидетельствовал о том, что поиски оказались безуспешными.
Судя по всему, Бранда застрелили, когда он вышел из ванной в спальню. Он лежал в пижаме и в халате возле своей постели. Лицо было обращено к потолку, все вокруг залито кровью. Накрученные на бигуди волосы Бранда придавали этому зрелищу оттенок трагического гротеска.