Некоторые парни…

Блаунт Пэтти

Он знает.

Из последних сил держу голову высоко, однако этого недостаточно. Прячу глаза за платком, вытираю дождь с лица, с ужасом смотрю на черные разводы, оставшиеся на ткани. Проклятье. Хмурясь, едва не пропускаю мимо ушей жалобы мистера Рассела о том, что он не может найти свой фотоаппарат.

– Весь дом обыскал. Я точно знаю, что он у нас есть.

Жду, когда Йен скажет, что я фотограф школьной газеты, что у меня есть камера, прямо здесь, в моей сумке, но он ничего не говорит. Я задумываюсь об этом на минуту – должно быть, жизнь Йена стала несладкой

после того, как его заставили драить личные шкафчики со мной в течение недели, а если он сейчас упомянет, что у меня в сумке лежит фотоаппарат, ситуация еще больше усложнится.

– Мистер Рассел, я фотографирую для школьной газеты. Могу я чем-то помочь вам?

В зеркале вижу, как его глаза округляются.

– Ты фотограф? Это замечательно!

– Эээ пап, я…

– Йен, ты не мог сказать мне, что твоя партнерша – фотограф? Я столько времени потратил на поиски потерянной камеры. Эй, почему от тебя пахнет апельсинами? – Мистер Рассел оборачивается ко мне. – Грэйс, мне нужно сделать несколько фотографий, сколько ты за это возьмешь? Расскажи ей, Йен.

– Пап, серьезно, я сомневаюсь, что Грэйс…

– Ты ей даже не сказал ничего. Грэйс, мне нужно обновить свой вебсайт и рекламные материалы. Я недавно завершил несколько работ, и результат получился просто отличный. Мне хочется, чтобы кто-нибудь сделал фотографии, которые не будут выглядеть так, будто их сняли на камеру сотового телефона, понимаешь? Я заплачу тебе.

Готова поклясться, я буквально слышу, как у Йена внутри все съеживается.

– Вообще-то мне не помешают лишние деньги для подарка на день рождения брату. Сколько вы предлагаете?

– Не знаю. Десять баксов за фото звучит заманчиво?

– Более чем.

– Прекрасно. Ты нанята.

– Что мне нужно делать?

– Я покажу тебе, когда приедем домой. Ты сможешь заглянуть к нам или тебе нужно вернуться в определенное время?

Задумываюсь на мгновение. Мама придет с работы не раньше шести, папа звонит мне только по пятницам. Йен подозрительно притих. Половина его лица отражается в боковом зеркале. И выглядит он… обеспокоенно. Смущенно. Подискутировав с самой собой, соглашаюсь.

– Да, думаю, смогу.

С переднего сиденья Йен испускает странный хриплый звук. Меня привлекает идея провести больше времени с ним вдали от школы, вдали от Зака. Полагаю, я не настолько уж умна. Убираю камеру обратно в сумку, закрываю ее плотно, откидываюсь на спинку сиденья, пока мы едем к дому Расселов; мои пальцы отстукивают ритм в такт "дворникам" на лобовом стекле.

Поездка длится недолго. Оказывается, Йен Рассел живет примерно в четырех кварталах от меня. Вау. Все это время, что я по нему сохла, он практически жил в моем заднем дворе. Уголки моих губ дергаются от такой иронии, внезапно мне хочется заплакать. Как только машина останавливается у подъездной дорожки, я быстро выхожу и молнией проношусь мимо Йена, в то время как его папа рассказывает о предстоящей работе.

– Это ненадолго. Я дам тебе адреса для каждого проекта, свяжусь с клиентами, попрошу их не паниковать, когда увидят девочку с фотокамерой, вот и все, собственно.

Когда ты сможешь приступить?

– Ох, эмм, ну…

– Пап. Давай не будем торопиться, ладно?

Мистер Рассел закатывает свои темные глаза.

– Йен, это не высшая математика.

Он отпирает входную дверь, выкрикивает приветствие для тех, кто дома – маме Йена, наверно.

– Проходи, Грэйс.

Я следую за ним в дом, прекрасно осознавая, что Йен отстал и наблюдает за мной с тем же хмурым, обеспокоенным выражением на лице, которое я заметила еще в машине. Спустя мгновение он обгоняет меня, взбирается по лестнице на второй этаж и скрывается из виду.

– Эмм. Да. Извини. Он не знает, что с тобой делать.

Да уж.

– Идем. Давай посмотрим, сможем ли мы найти для тебя сухую одежду. – Мистер Рассел поворачивается к лестнице и выкрикивает: – Валери! Клаудия! Вы дома?

Сверху доносится скрип. Открывается дверь, у вершины лестницы появляется девушка в спортивных брюках, толстовке, без носков. Ее волосы собраны в неряшливый пучок; за очками в черной оправе видны зеленые глаза. Несмотря на различия, все равно отмечаю в ней общие с Йеном черты.

– Да, пап?

– О, привет, Вал. Это Грэйс, одна из подруг Йена. Ты можешь одолжить ей что-нибудь из одежды?

– Конечно. Поднимайся.

Я иду наверх, внутренне ежась, но Валери уже открывает ящики и бросает вещи на свою кровать.

– Значит, ты и есть знаменитая Грэйс Колье, да?

Моя вежливая улыбка замирает; я резко останавливаюсь на пороге ее комнаты. Она долго смотрит на меня.

– Мне жаль. По поводу того, что с тобой случилось.

Я крепче сжимаю челюсти.

– Не ты это сделала.

– Верно, но, судя по рассказам Йена, многие из тех, кто этого не делал, совершенно не облегчили ситуацию для тебя.

Судя по рассказам Йена? Не знаю, что на это сказать, поэтому молчу.

– Эти вещи должны тебе подойти. Пошли. Ванная там.

Забрав стопку одежды, протянутую Валери, следую за ней к ванной в противоположном конце коридора. Она кивает один раз и оставляет меня одну. Я запираю дверь, обтираюсь полотенцем, аккуратно сложенным около раковины. В зеркале отражается аттракцион ужасов. Подхватив салфетки, вытираю макияж, растекшийся по щекам готическими черными реками, однако в итоге просто умываюсь, признав поражение. Вещи идентичны тем, в которых была Валери – спортивные брюки, майка, толстовка. Достаю расческу из своей сумки, пытаюсь расчесать волосы, превратившиеся в воронье гнездо, затем собираю их в пучок резинкой.

Чувствую себя голой, но, по крайней мере, я опять сухая.

Открываю дверь и чуть не врезаюсь в Йена, который тоже переоделся. В свежих джинсах, черной футболке с надетой поверх клетчатой рубашкой он выглядит великолепно, а пахнет еще лучше, особенно после исчезновения апельсинового аромата. Его выражение по-прежнему указывает на то, что он с большей готовностью предпочтет удаление нерва из зуба, чем окажется рядом со мной, поэтому я ухмыляюсь и не удерживаюсь от подкола:

– Мне нравится, когда от тебя пахнет апельсинами.