Некриминальная история

Марчик Георгий Оскарович

Нужно хорошо знать жизнь и уметь перенести ее на лист. Молодым я любил ездить с альбомом в трамвае. Искал образы, детали, характеры «героев» будущих рисунков. За внешней безобидностью сатирического рисунка скрывается глубокое содержание. Мысль художника определяет направление «удара» каждого его штриха, каждой линии рисунка.

Не сочтите хвастовством такой случай. Как-то в Новороссийске я назвал администратору гостиницы свою фамилию. Стоявший рядом моряк спросил: «Неужели вы тот самый Семенов из «Крокодила», рисунки которого мы все очень любим?» Я был глубоко тронут. Жить одной жизнью с народом, его радостями и печалями, верно отражать и защищать его интересы —

в этом для меня высшая радость творчества, «моя высота». В этом и суть моего творческого метода. Много лет назад в Лондоне на приеме в Академии художеств ко мне подошел один художник: «Мистер Семенов, мы никак не можем понять, что такое социалистический реализм. Объясните нам это как можно понятней». Я говорю: «Видите, вон там моя жена беседует с вашим коллегой? Она реалистическая по форме?» «О, да! Разумеется!» «Так вот, уверяю, что она социалистическая по содержанию»…

— Читатели Крокодила любят ваши рисунки за веселую выдумку, за остроту, массовые композиции, а самое главное за то, что они по-настоящему смешные. Двадцать лет назад Сергей Михалков посвятил вам стих:

Ты мастер брать на полотно

То, что действительно смешно.

А это, скажем между прочим.

Не всем художникам дано.

— Поделитесь секретом, почему у вас получается смешно. От чего это зависит?

— Секрета никакого нет. Все зависит от самого художника, от его видения жизни, его отношения к тому, что он рисует. В жизни я видел и пережил много трудного, страшного, особенно в годы гражданской и Отечественной войн, участником которых был. Но по натуре я оптимист. Пессимист не может рисовать смешное. Чувство смеха, юмора — это свойство восприятия жизни. Оно не у всех одинаково. Так же, как и способность воспроизводить смех. Хотя и то и другое можно, разумеется, в какой-то мере развить в себе.

В целях экономии площади журналист стал задавать сдвоенные вопросы.

— В какое время дня вы любите работать? Всегда ли рисование доставляет вам, И. М., радость?

— Я работаю всегда. И днем и ночью. С одинаковым удовольствием. Мне кажется, я даже во сне рисую. Я устаю только от безделья. Для меня рабств — самый лучший отдых. Однажды я сильно порезал стеклом руку. И надо лее — в этот самый момент на ум пришла тема веселой карикатуры. Карандаша не оказалось. Стал рисовать прямо раненой рукой.

— А есть ли у вас какой-нибудь любимый девиз, крылатое выражение?

— Да. Это шутливые строки одного моего друга поэта: «Пусть заходит ум за разум в мире неизвестности. Но не дамся двум заразам: тусклости и трезвости». Надеюсь, вы понимаете, что слово «трезвость» здесь использовано как метафора.

— Многим будет интересно узнать, о чем вы мечтаете?

— Как у сатирика у меня давняя мечта нарисовать ад и рай. А ко второй мечте — проиллюстрировать басни Ивана Крылова — Я уже на полпути. Весь этот год буду делать рисунки к книге басен великого баснописца. Хочу сделать их так, как до меня никто не делал.

— И последний вопрос, И. М. Всегда ли вам самому нравятся ваши рисунки?

— Я никогда не бываю доволен тем, как нарисовал. Не уверен — хорошо ли получилось. Мне всегда кажется, что можно сделать лучше. Последний вариант нарисую — опять недоволен. Готов до бесконечности переделывать. Но деваться некуда — времени больше нет, нужно сдавать рисунок в редакцию.

Интервью окончено. Вместе с Иваном Максимовичем мы вышли на

улицу. Яркое мартовское солнце светило в глаза. Художник вел на поводке Ларсика, потом отцепил ремешок. Пес рванулся было вперед, но тут же вернулся, схватил зубами свободный конец поводка и с силой потащил хозяина за собой. Синие глаза И. М., схожие цветом с мартовским небом, улыбались. Это была та мягкая, добрая, неповторимая семеновская улыбка, которая отзывается миллионами улыбок у почитателей его таланта.

ЭТОТ НЕУГОМОННЫЙ САМОЙЛОВ

— Я из тех рыболовов, — с предельной откровенностью заявил Лев Самойлов, — кого чаще постигает неудача, чем удача…

Пока я пытался уловить в этих словах скрытый намек на какие-то обстоятельства, имеющие отношение к изобразительному искусству, художник скромно закончил:

— И тем не менее я счастлив на рыбалке: очень люблю природу… — На смуглом остроскулом лице вспыхнула характерная белозубая самойловская улыбка.

Вот такой он всегда — Лев Самойлов — искренний, простой, дружелюбный. Горячий полемист. Сразу видно — под большим напряжением живет человек.

Тут пришло самое время задать вопрос:

— Что доставляет вам самую большую радость в жизни?

— Работа, — сказал Л. Самойлов, во всем блеске обнаруживая склонность к философской краткости и афористичности мысли. — Работа. И еще раз работа.

Автор интервью снова ненадолго, но глубоко задумался, как бы примеривая биографию художника к этому откровению, и одобрительно кивнул. (Это означало также, что, с его точки зрения, жизнь и деяния художника вполне соответствуют только что провозглашенной формуле.) Дабы не лишать читателя возможности самому сделать выводы, приведем вкратце вехи биографии художника.

Родился в Ростове спустя несколько месяцев после победы Великого Октября и потому не без основания считает себя ровесником революции. Спустя пятнадцать лет, а именно в 1933 году, уже в Харькове, поддавшись необъяснимому порыву, нарисовал свою первую карикатуру. Внутренний голос властно сказал: «Неси в журнал!» Без колебаний внял ему. И правильно сделал, что подтвердила вся последующая жизнь. Главный редактор «Красного перца» Остап Вишня рисунок одобрил, и он, правда, после многократных переделок — но это уже Детали — был напечатан.

Спустя три года Л. Самойлову еще раз повезло: он увидел афишу, извещавшую о том, что объявляется набор в театральную студию драматического театра. На экзамене с пафосом читал монолог деда Щукаря. Экзаменаторы покатывались со смеху. Уж очень курьезно выглядел этот юный дед. И все же, оказалось, старался не зря. Был зачислен в студию и возомнил себя комедийным актером. О святое заблуждение юности! Однако вскоре одумался и почувствовал, что его влечет другая стезя. Она и привела в газету. В 1939-м был призван на флот, попал на легендарную «Аврору», а оттуда был направлен художником в газету «Красный балтийский флот». Началась война. В окруженном фашистами Таллине Л. Самойлов вел в газете созданный им сатирический раздел «Полундра!». 28 августа 1941 года балтийский флот покинул Таллин и пошел на прорыв к Кронштадту. Во время прорыва погибло много боевых друзей Л. Самойлова. Сам он трижды тонул, но всем смертям назло остался жив. Ну, а раз не утонул и не сгорел в огне, то, естественно, продолжал воевать до самого победного конца. Карикатуры Самойлова знали и любили моряки и летчики Балтики. В 1944 году он был принят в Союз художников СССР. В 1946 году демобилизовался, а спустя два года пришел в «Крокодил» и с тех пор его постоянный сотрудник.