Некромант. Присяга

Нестерова Наталия Петровна

– Это вы точно подметили, Андрей Владимирович.

– Так я надеюсь на взаимное понимание?

– Да, я все поняла, завтра прямо с утра у вас.

– Вот и отлично…

Я посмотрела на телефон – он почти разрядился. Возникло странное желание размахнуться и забросить трубку в реку… но я удержала руку. Я почти уверена, что погибну сегодня вечером. А что на самом деле готовит Провидение, неизвестно. А если оно готовит еще чуток пожить, телефон мне будет нужен.

Я коротко вздохнула.

Атаман подсунул под ладонь широкий лоб с плотной густой шерстью. Иллюзия была удивительно осязаемой… я погладила собаку,

провела рукой по коротко купированным ушам. По шраму, перекрывающему половину морды. Пес облизал мне руку. Две старушки обошли меня по широкой дуге – наверное, мои пассы ладонью в пустоте производили странное впечатление.

Самое козырное время для прогулок – погода прекрасная, солнце еще не зашло, широкая красивая набережная. Людей не было. Ни мам с колясками, ни спортсменов, ни бегунов трусцой. Вот эти две старушки… были последними. Я ощущала выставленный коридор. Это силища, конечно. Это вам не проход в офисе на пятнадцать минут очистить.

Я осталась в самом широком и красивом месте, около небольшого сквера, в котором полыхали кусты фантастической сирени. И расслабилась. Сила Дара, обретенная с помощью Чащи мощь – все это сплелось в жгут и пульсировало вокруг меня. Корни нитей оплели меня саму, создав пористый кокон. Часть корней вплелись в Атамана, в белемнит на шее, в зеркало в бронзовой оправе и в связку ключей от несуществующей более двери, уничтоженной Чедом, в кармане.

Сознание я также расслабила.

Единорог… пегас… лебедь… олень… не то.

Образ для аффирмации складывался неспешно.

Воин?… Путь… корабль… меч… нет.

Феникс. Феникс. Сжечь себя и возродиться. Феникс был хорошим образом, гармонирующим с моим нынешним внутренним состоянием. Но это не образ боя.

Кентавр?

Змееносец?… Нет, не то.

Четверг же! Юпитер? Юпитер, звезда королей. Обретение силы, расширение возможностей…

Пусть будет.

Я сконцентрировалась. Я сильна, спокойна, величественна.

Почти получилось… хотя все мы не без изъяна, – промелькнули нежелательные мысли на тему «соберу все силы и убью поганого кота»… и Атаман согласно рявкнул.

Нет, далеко мне до сосредоточенности мастера Йоды. Ну уж что есть…

Зазвонил телефон. Ольга.

– Да, Олик.

– Ну что… поздравляю. Света уходит на интервью и пресс-показ… казак отпросился в Питер на два дня. Такое… удачное стечение обстоятельств, что совещание по номеру переносим на понедельник.

– Спасибо, – прочувствованно произнесла я.

– Не за что, – кратко сказала Ольга, и в этой краткости был целый роман. Значит, мое воздействие на позитивные факторы жизни коллег имело успех, было засечено Ольгой, не вызвало больших возражений.

– Игоряш как?…

– Он сам рад отдохнуть. Какой-то такой… неспокойный.

– Ладно, Олик, – виновато сказала я. – К понедельнику буду как огурец.

– Будем надеяться.

Время шло.

А теперь притормаживало, превращаясь в вязкую, неподатливую субстанцию.

Атаман рыкнул. Я негромко сказала:

– Лежать!

По набережной ко мне шел человек. Высокий, очень тощий, странно вихляющий, как марионетка, собранная из одних костей, кое-как соединенных под темными джинсами и широким серым свитером с «водолазным» отвернутым горлом. Одежда сидела на Константине чрезмерно широко. Видно было, что ему неприятны острые закатные лучи майского солнца. Лицо бледно-землистое.

В руках ничего нет; длинные волосы завязаны в хвостик, а длинная тощая бороденка – в довольно ровную ухоженную косичку. Поэтому вид у некроманта был нездоровый, но стильный. Вещи простые, но очень дорогие, про такие Чед любил рассуждать, что иногда пятьсот евро за джинсы – это вполне разумная и оправданная цена…

Стоп. Ни одной мысли о друзьях.

– Так-так-так, – чуть шепелявя, неловко и как-то болезненно выговаривая слова, но очень спокойно сказал Константин. – Вот вы какая, Ники, когда не вламываетесь через окно и не деретесь. Кстати, окна у меня делались по особому заказу, до сих пор не подвезли новое. Мерзну-с.

А, так у него действительно нет почти половины зубов… понятно! Не может лечить. Не выносит наркоз, или вибрацию, или запахи клиники, или испытывает нестерпимую боль в любом случае… у некромантов свои ограничения. Я опустила взгляд к рукам Константина – так и есть, ногти по шесть сантиметров, как у китайских мандаринов, разве что золотым лаком не покрыты, хотя ухоженно блестят. Как правило, люди, черпающие силы в энергетике смерти, не выносят отчуждения никаких частей собственного тела – волос, ногтей – и всеми силами стремятся сохранить наиболее полный комплект. Стало быть, сказать потом судмедэкспертам искать обломки ногтей… насколько это будет возможно…

Оставшиеся зубы были черными, гнилыми и, я не сомневалась, болели. И я также не сомневалась, что у Федотова имеется целый арсенал по самостоятельному уходу – пасты, полоскания, щеточки, лекарства и так далее; но такова плата за Дар. В его случае. По законам нашей Вселенной этот экстрасенс не мог жить комфортно и, если так можно выразиться, безболезненно.

– Вот вы какой, Константин Константинович. Успели уже человечинкой закусить? Чувствую, вы почти восстановились после землетрясения. Прошлись по периферии, так сказать. Что же не сразу по мне?

Некромант поморщился:

– Я вообще-то надеялся на нормальный вежливый разговор взрослых людей. Меня невозможно ни взять на слабо, ни оскорбить. Я же, напротив, к вам со всей душой. Вы впечатлили меня, Ксения. Такая реакция… а способности к левитации просто поражают, чего уж тут. Среди мелкоты вашей специализации вы – уникум. Присоединяйтесь. Ваш Дар светлый, это несомненно, но у нас неплохая компания. Кац и Вадим обладают смешанным Даром, отчего бы не случиться и светлому?… Вы даже работать будете по своим светлым правилам, просто с теми людьми и тогда, когда я укажу. Решите затруднения с деньгами. С мамой и братом. Брата я вылечу. Обратная сторона моего Дара – я могу… очень качественно исцелять. Практически возрождать, если хотя бы формально тело живо, на каких бы оно аппаратах ни находилось. Восстанавливать личность и разум.

– Беда в том, Константин Константинович, что я хорошо представляю себе истинную стоимость этого исцеления, – горько возразила я.

– Ксения, послушайте. Звездный путь, который нам предстоит далее, после окончания земной юдоли, все-таки туманен. Здесь и сейчас. А здесь и сейчас в поле, так сказать, наших интересов попадает не так много людей. Они имеют право жить счастливо и комфортно. Быть здоровыми. Так не все ли равно, кто и в каком количестве оплатит это – счастье, комфорт, здоровье… если те, кто платит, будут находиться вне, так сказать, поля зрения?…