Некромантка на службе

Австрийская Анна

— Да, конечно, — согласился Устинин.

Как только я пересела, «Тундра» уверенно зарычала и тронулась с места.

— Кир, я могу завтра присутствовать на эксгумации? — в очередной раз я решила испытать судьбу.

— Да, можешь, — изменил свое мнение шеф.

— Но почему?… — начала я возмущаться. Но когда смысл слов Устинина до меня дошел, я переспросила. — Что?!

— Завтра ты можешь к нам присоединиться, — повторил шеф, с улыбкой.

— Вау… — выдохнула я, не веря своему счастью.

— Эви, мне

не справится в одиночку с некромантами и зомби. Я могу многое, но в данной теме я полный профан. Ты — наше преимущество, как когда-то правильно заметил Олли.

— Кир, а почему ты не хочешь устраниться от этого дела? Диксон же сказал, что не верит в мою причастность, — осторожно полюбопытствовала я.

— Дело чести, — недовольно ответил мужчина, вновь потирая глаза переносицу под очками.

— Что с тобой? — нахмурилась я.

— Устал, — отмахнулся от моего беспокойства Кир.

— Может снимешь очки? — предложила я. — Темные очки в темноте — не самая полезная вещь для зрения.

— Ты права, — тихо заметил Устинин и снял очки, резко бросив их на торпедо.

— Почему ты их носишь круглые сутки? — спросила я, прежде, чем подумала о бестактности вопроса.

— Эви…

— Извини, я… Можешь не отвечать, — поспешила я вернуть себе свои слова.

— Я вырос в детском доме. Сколько себя помню, жил там. Моя… хм… особенность стала причиной для дразнилок и не самого хорошего обращения.

— Дети бывают злыми, — посочувствовала я.

— Да, бывают… Когда мы подросли, все вроде бы успокоились. Но однажды, один из моих неприятелей начал рассказывать всем байки, что гетерохромия — это признак бесовщины или чего-то подобного. В общем, некоторые стали меня бояться, некоторые задирать, а некоторые пытались изгнать из меня тех самых бесов. После одной из драк, один из драчунов дал мне темные очки. Таким образом, он надеялся спрятать мой фингал от воспитателей. А я быстро просек, что чем меньше видят мои глаза, тем меньше вокруг волнений. Никто не шушукается за спиной, никто не показывает пальцем, никто не смеется… Даже количество драк сократилось.

— А что делали твои приятели?

— Ничего, — покачал головой Кир, — у меня не было приятелей. Скажем так, моя популярность всегда была со знаком минус. Я был нелюдим, очень поздно начал говорить… НО я умный. Учился очень хорошо, много читал.

— И прослыл ботаником? — улыбнулась я.

— Ага. Только ботаником я был принципиальным. Возможно, что по этой причине и страдал.

— Никому не давал списывать?

— Не давал. И при каждом удобном случае, на уроках, показывал свое превосходство над одноклассниками.

— Вот ты жук… — усмехнулась я.

— Архип единственный, кто удостоился чести списывать мои работы.

— За то, что он чинил твои вещи?

— Да, — рассмеялся Кир. — В бытовых делах я оказался безруким.

— А почему ты решил стать

следователем?

— Ну, у меня есть красивая версия и правдивая. Тебе какую рассказать? — продолжал смеяться Устинин.

— Обе, — решила я.

— Красивая: я хотел найти своих родных, изменить свою судьбу. Понять, почему от меня отказались и доказать родителям, что они ошиблись. Еще, конечно, я желал помогать людям, спасать их и наказывать зло. Как-то так…

— А правдивая?

— Правдивая: мы тогда к экзаменам готовиться начали. Я в библиотеке сутками сидел, и подслушал разговор одноклассниц. Одна другой советовала в академию правосудия поступать, мол это престижно. А подруга ее отказывалась. Говорила, что учиться там сложно, много читать и учить нужно. Я подумал и… решил, что такое обучение как раз для меня.

— Здорово, — рассмеялась я. — Ты не пожалел о своем выборе?

— Нет. У меня не было цели, не было мечты. Поэтому мне нет причин сожалеть о выборе. Более того, я не просто выучился, но и состоялся в данной профессии. Я понимаю и умею делать хорошо свою работу. Я… на своем месте понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я.

— А ты? Как ты стала некроманткой?

— Ну… Дар передался мне по родовой линии от прабабки.

— Значит, ты пошла учиться по принуждению?

— Нет, — отрицательно покачала я головой, — я таким образом сбежала из дома.

— Сбежала из дома? — удивился Кир и даже отвлекся от дороги.

— Угу. Не нашла общего языка с братьями. А тут так удачно проснулся талант.

— А почему не вернулась домой после учебы?

— Не хотела выскочить замуж и нарожать дюжину детишек. Я хотела добиться чего-то в жизни.

— Понимаю… — кивнул Кир. — Эви, а как родители позволили тебе работать в харчевне? Не обижайся, но я своей дочери подобного бы не позволил. Тем более, как я понял, финансовых трудностей твоя семья не испытывает.

— Ты прав, не испытывает. А родители… они не знают, оттого крепко спят.

— То есть? — не понял Устинин.

— Родители думают, что я работаю помощником некроманта.

Мужчина, после моего признание долго молчал. Так долго, что мы успели приехать к общежитию.

— Эви, как бы не сложилось наше дело, я прошу тебя, не возвращайся в харчевню, — попросил меня Кир. — Таким, как ты, там не место.

— Мне говорили тоже самое о твоем отделе, — тихо заметила я.

— Тебе врали, — усмехнулся Устинин. — Для моей группы твои мозги — находка!

Комплимент был неожиданным, но очень приятным. Он пролез в душу и озарил ее теплым солнечным светом.

— Теперь иди… Перед завтрашним днем нужно выспаться.

— Что? А ты не пойдешь? — удивилась я.

— Мне нужно в кабинет. Чем быстрее я подготовлю бумаги, тем скорее мы сможем подтвердить или опровергнуть твою теорию.

— Кир… — попыталась возразить я.