Некрополь
Шрифт:
И тут же один из его наблюдателей доложил о замеченном на шоссе к Ваннику движении, в двадцати километрах на северо-восток. Нэш переключил магнокуляры на тепловое зрение и уставился на мерцающие зеленые призраки танков и боевых машин, свиньей несущихся на Онтаби.
– Есть контакт! Повторяю, есть контакт! Не менее тысячи единиц бронетехники приближаются по шоссе на Ванник и занимают прибрежную территорию! Они будут на Хасском восточном в течение часа! Требую подкрепления на мои позиции, сейчас же! Мне нужны танки! До хера
В главном зале Штаба домов повисло гробовое молчание. Слышался лишь отчаянный щебет вокс-эфира, сыплющий жуткими докладами об умопомрачительных разрушениях в тысяче разных локаций.
Подперев голову рукой, бледный маршал Кроу смотрел на схемный стол на верхнем ярусе зала. Хасский восточный был уничтожен. Массированная бронетанковая атака угрожала с востока. Артиллерия начала обстреливать врата Кроу и ближнюю восточную Стену. Бронированные танки и колонны пехоты ударили по вратам Сондар и стенам, прилегающим к Хасским вратам и Хасскому западному форту. Хасский западный подвергался жесточайшему обстрелу.
Атака по всем фронтам. Защитные укрепления улья Вервун уже были на исходе, и Кроу знал, что это только начало.
– Что… что нам делать? – пролепетал Анко, белый, как его форма. – Маршал? Маршал Кроу? Что нам делать, Кроу? Да говори же, ублюдок!
Кроу ударил Анко по мясистым губам, и тот упал, скуля, на железный пол. Кроу оглянулся на Штурма.
– Ваши идеи, генерал? – в голосе Кроу было поровну льда и яда.
– Я… – начал Штурм. Но запнулся.
– Даже не думайте предлагать эвакуацию, Штурм, или я убью вас на месте. Эвакуация – не вариант. Вас послали защищать улей Вервун, этим вы и займетесь, – он передал Штурму свою герцогскую печатку. – Отправляйтесь в тюрьму. Возьмите солдат с собой. Освободите Гризмунда и направьте командовать войсками, пока их просто не перебили. Если ублюдок Тарриан или кто-либо из укавэгэшников воспротивится, примените власть. Я ожидаю, что вы вернетесь на врата Вейвейр и примете командование над своими войсками, как только освободите Гризмунда. Мы слишком много времени потеряли, препираясь друг с другом. Сегодня ночью улей Вервун либо выживет, либо погибнет.
Штурм быстро кивнул и взял кольцо.
– А где будете вы, маршал?
– Я приму личное командование вратами Сондара. Улей не сдастся, пока я жив.
Тюремный люк никто не открывал. Гаунт молотил по нему рукояткой своего болт-пистолета, но ответа не было. Гаунт, Патер и Бвелт стояли, освещенные прожекторами, запертые на влажном холодном уровне Суб-40. С ними был капитан Даур, сонный и бледный. Гаунт вытащил офицера связи из его квартиры по дороге к тюрьме.
Гаунт повернулся к адвокату, который со свистом втягивал воздух и тяжело опирался на трость, измученный спешным путешествием сюда, в подвалы Хребта.
– Нет у вас какого-то постановления, санкции?
Патер поднял
– Пропускной уровень пурпурный в Администратуме… но УКВГ – сами себе закон. У них свои коды замков. Кроме того, комиссар-полковник, вы здесь видите замочную скважину?
Гаунт снял кожанку и кинул ее Бвелту.
– Подержи-ка, – сказал он резко и взмахнул цепным мечом. Оружие завыло, настроенное на максимальную мощность.
Он ударил по бронированному люку. Меч проехался по металлу, визжа, оставляя царапины и рассыпая во все стороны искры и выломанные зубцы. Он ударил снова, вырезав зазубренное отверстие шириной в пару сантиметров, прежде чем меч вклинился и взревел. Гаунт надавил всей силой плеч и рук, выдыхая проклятье, и вырезал еще несколько сантиметров.
– Сэр? – резко сказал Даур у него за спиной.
Гаунт обернулся, поднимая меч, как раз чтобы увидеть, как бронированная кабина лифта со щелчком опустилась. Со скрипом отъехали решетки. Генерал Штурм и полковник Жильбер в окружении десятерых Аристократов-штурмовиков вышли из лифта.
– Штурм, не усугубляй…
– Заткнись, придурок, и убери оружие! – рявкнул Штурм. Он и его люди окружили четверку. Жильбер осклабился в ужасающе надменной улыбке.
– Убери его с глаз моих, Штурм, или я с ним сделаю то же, что делаю с дверью.
Жильбер поднял хеллган, но Штурм оттолкнул его.
– Знаешь, Гаунт, – сказал Штурм, – я почти уважаю тебя. Парочка человек с твоим темпераментом не помешала бы в моем полку. И тем не менее ты невежественный глупец, презираемый цивилизованными людьми. Ты слишком много времени провел с этими танитскими дикарями и… Что это ты делаешь, старый дурак?
Последнее замечание относилось к Патеру, быстро и тихо диктовавшему что-то Бвелту, который записывал все это на инфопланшет.
– Записываю ваши слова, генерал, на случай, если комиссар-полковник впоследствии пожелает предъявить вам судебный иск за оскорбление, – голос старого адвоката был абсолютно лишен интонаций и эмоций – настоящий юрист. Гаунт разразился хохотом.
Штурм отвернулся от старика. Поднял герцогскую печатку Кроу.
– Если хочешь попасть внутрь, понадобится вот это.
Он прижал ее к люку в центре. Раздался глухой стук, шум перезагружающихся сервосистем, и люк, разрезанный мечом, поднялся.
Группа вошла, Штурм открыл внутренний люк. Они прошли в освещенный натриевыми лампами внутренний зал тюрьмы.
– Маршал Кроу распорядился освободить Гризмунда. Все катится в ад у нас над головами, Гаунт. Зойка атакует по всем фронтам. Пора нам забыть о жалких перебранках.
Трое солдат УКВГ бросились им наперерез. Один начал расспрашивать, что они делают в тюрьме. Жильбер и его помощник скосили всех короткой очередью.
Гаунт переступил через тела и пинком открыл двустворчатые деревянные двери во внутреннее помещение.