Некто Рвинский

Горский Евгений

Я задумчиво почесал затылок. По крайней мере, волос у меня было больше.

– Проходите, господа!

Разумные представители показывали толстыми ручками на вход, откуда, в этот момент, выбежали зелёные человечки.

– Это глюк? – протёр я пальцами глаза.

– Привет! Мы глюконианцы.

Человечки промчались мимо и исчезли в ближайшем кустарнике.

Я осторожно приоткрыл тяжёлую железную дверь в смутном ожидании чего-то загадочного.

– Заходите! – раздался ржавый голос.

За столом небольшого

холла сидел средневековый рыцарь в доспехах, однако приглядевшись, я понял, что это были роговые пластины, как панцирь у черепахи. Широкий костяной нарост закрывал всё лицо, оставляя узкие щели глаз.

Рыцарь направил на нас устройство, напоминающее большой фотоаппарат.

– Не пойму, кто вы? – прохрипел он, всматриваясь в прибор. – Сканер сущности постоянно меняет картинку. Может, вы хамелеоны?

– Ладно, – рыцарь отложил устройство в сторону. – Хотя в наше время внешность обманчива, но выглядите вы безобидно.

Мы прошли в комнату с высоким потолком, где на стенах висели стереоизображения явно неземных пейзажей и не менее причудливые фото аборигенов.

– Добрый день!

Высокая женщина с длинными волосами приветливо смотрела на нас.

Меня удивили вертикально расположенные глаза овального лица и очень маленький рот с тонкими губами. На руках я заметил всего три пальца.

– Меня зовут Тэсс, – мягко произнесла она. – Откуда вы?

Этот простой вопрос вызвал у меня некоторые затруднения с ответом.

– Оттуда, – неопределённо кивнул я головой.

– От-туда? – повторила женщина.

Она подошла к стеклянному кубу, где находился округлый предмет с множеством проводов.

– Мэтр, – почтительно сказала она. – Они говорят оттуда.

Провода зашевелились, а на поверхности появились странные отверстия, в которых я с удивлением узнал обычные глаза с широкими зрачками. Они пристально разглядывали нас. Слегка шевельнулись две полоски внизу, и мы услышали тихий голос.

– Это хранители.

Женщина понимающе кивнула, сделав нам знак следовать за ней, и отверстия исчезли. Мы подошли к одной из фотографий, где были изображены представители разных цивилизаций, порой, весьма причудливых форм.

– Все существа делятся на двенадцать типов, – сказала женщина, внимательно глядя на нас. – Как правило, они имеют определённую сущность. Но есть ещё одна, скрытая категория – это хранители реальности. Их внутренняя суть туманна, а задачи неясны. Никто не знает, как они могут проявиться.

Обычно, у нас остаются лишь обрывки памяти о чистой реальности. Хранители отличаются тем, что сохраняют с ней тонкую связь, хотя это может быть неправильно понято, или ей просто не придают значения.

Такие существа гораздо чаще слышат зов реальности, как смутное чувство таинственного на границах восприятия. Особенно это проявляется в глубинах сна, который является близким отражением реальности. Но для этого

надо, чтобы сон проник в бодрствование, обычно отделённое от него тонкой гранью.

– Жизнь, как сновидение, – задумчиво сказал я. – И почему это происходит?

Женщина пожала плечами.

– Это одна из загадок реальности.

Я более внимательно посмотрел на фотографию. В глазах существ можно было уловить лёгкий туман, какую-то смутную неопределённость. Хотя, возможно, это просто мои фантазии.

– Хранители часто не понимают себя, и нередко блуждают в разных мирах, чтобы лучше узнать, – сказала женщина. – Впрочем, данное знание мало, что меняет в жизни этих странников. Слегка отстранённые, они свободно движутся в пространстве отражений, прислушиваясь к реальности и чувствуя её неуловимое дыхание. Эта связь не даёт им глубоко увязнуть в мире.

Многие обладают своеобразным чувством юмора, не всегда понятным другим существам, хотя хранители и пытаются достойно вписаться в окружающие миры.

– Привет, Маржиус! – она подняла тонкую руку с сомкнутыми пальцами, приветствуя, проходящего мимо мужчину в обтягивающем костюме конькобежца. – Пришли ещё два хранителя.

Мужчина погладил бритую голову, с любопытством разглядывая нас.

– И что мне с ними делать?

– Попробуй интегратор сна. Похоже, они не открыты реальности до конца.

Мужчина пристально смотрел сквозь меня, словно пытаясь увидеть нечто за спиной. Потом взглянул на Виктора.

– Этого можно, – кивнул он в мою сторону. – А второй, вряд ли нуждается. Он уже интегрирован, только не понятно в какой степени.

Виктор развёл руками.

– Удачи, Андрей Георгиевич.

– Позвольте, а что такое интегратор сна? – обеспокоенно спросил я.

Мужчина с улыбкой скользил по мне взглядом.

– Устройство, предназначенное для облегчения проникновения сна в бодрствование, – пояснила женщина. – Когда глубокий сон будет существовать одновременно с состоянием бодрствования, это создаст широкий канал с реальностью, что позволит вспомнить наиболее глубокие слои отражений.

Меня привели в комнату, где не было ни одного острого угла. Стены просто плавно перетекали друг в друга, хотя округлой её было назвать никак нельзя. Окон не видно, а весь потолок равномерно освещён неярким матовым светом.

Посередине стояло кресло, отдалённо напоминающее ложе зубных кабинетах, только в изголовье находился то ли скафандр, то ли шлем для гонок.

Меня облепили липкими датчиками, провода, которых уходили в неизвестный чёрный ящик, издававший тихое гудение. На голову надели шлем, и, внезапно, свет на потолке стал стремительно гаснуть, пока меня не окружила полная темнота. Стало абсолютно тихо. Мысли куда-то пропали, а любые попытки мышления вызывали, почти физическую боль. В голове словно был космический вакуум. Настоящая бездна.