Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра
Шрифт:
— Вы не из ТИПА, — констатировала я, — поскольку как оперативники никуда не годитесь. Вас послал «Голиаф»?
Первый медленно поднялся на ноги. Он с любопытством разглядывал меня, потирая руку в том месте, где наверняка остались отпечатки моих пальцев. Это был крупный мужчина, но не злобный с виду, коротко стриженный, с большой бородавкой на подбородке. Я разбила ему очки. На голиафовца он не походил, но мне уже доводилось ошибаться.
— Весьма рад познакомится с вами, мисс Нонетот. Я долго, очень долго ждал вас.
— Я уезжала.
— С января восемьдесят шестого. Я почти два с половиной года ждал встречи с вами.
— И
— Я, — провозгласил он, доставая из кармана значок и показывая его мне, — ваш официально назначенный сталкер. То есть преследователь.
Я повертела значок в руках. Действительно, этот человек был прикомандирован ко мне. Абсолютно легально, ничего не попишешь. Вообще сталкерство лицензировалось ТИПА-33, отделом облегчения увеселений, который вместе с Объединенным профсоюзом сталкеров составил специальные правила, регулирующие, кому за кем дозволяется следить. Подобная мера помогла регламентировать данный род занятий, с исторической точки зрения довольно темный, а также классифицировать работников этой сферы согласно их умениям и настойчивости. Мой преследователь имел впечатляющий первый ранг: таким позволялось преследовать настоящих знаменитостей. И это меня насторожило.
— Первый ранг? — хмыкнула я. — Мне зардеться от гордости? Вот уж не думала, что мне дадут выше восьмого.
— На самом деле даже и не восьмой, — согласился сталкер. — Скорее, двенадцатый. Но я нутром чую: вы далеко пойдете. Я повис на хвосте у Лолы Вавум в шестидесятых, когда она играла всего лишь эпизодическую роль в «Улицах Вуттон-Бассет», и следил за ней девятнадцать лет, можно сказать, вырос вместе с ней! Я оставил ее только ради Сама Ецц-Мачо. Узнав об этом, она прислала мне в подарок хрустальную пивную кружку с надписью: «Спасибо за классную слежку. Лола». Вы с ней не знакомы?
— Однажды встречались, мистер… — я еще раз взглянула на значок, прежде чем отдать его, — де Роз. Интересная фамилия. Вы имеете какое-то отношение к тому самому?..
— Писателю? Только в мечтах, — ответил сталкер, закатывая глаза. — Но поскольку мне бы хотелось с вами подружиться, то, пожалуйста, зовите меня Мильон.
— Ну, Мильон так Мильон.
Мы пожали друг другу руки. Человек, лежавший на земле, застонал и сел, потирая голову.
— А ваш приятель?
— Он мне не приятель, — фыркнул Мильон. — Он мой сталкер. И бельмо на глазу.
— Подождите, вы же сталкер… И у вас тоже сталкер?
— Конечно! — рассмеялся Мильон. — Опубликовав автобиографическую книгу «Крадущийся по целине», я и сам сделался до некоторой степени знаменитостью. Даже подписал рекламный контракт с фирмой по выпуску мужских плащей «Роза ветров»™. Именно мой статус позволил Адаму следить за мной! Ежели вдуматься, так у него, сталкера третьего ранга, тоже наверняка имеется собственный «хвост». Слыхали стишок?
Прежде чем я успела его заткнуть, он продекламировал:
И вот газеты нам сегодня говорят, Что сталкеры за сталкером следят, За ними же другие ходят свитой, За теми — третьи. И так ad infinitum… [21]— Нет, такого не слышала, — задумчиво произнесла я.
Второй сталкер прижал платок к разбитой
— Мисс Нонетот, это Адам Барандук. Адам, мисс Нонетот.
Адам вяло помахал мне, посмотрел на окровавленный платок и жалостно вздохнул. Внезапно я ощутила раскаяние.
21
Пародия на стихотворение Джонатана Свифта (перевод М. Лозинского):
Под микроскопом он открыл, что на блохе Живет блоху кусающая блошка. На блошке той — блошинка-крошка. В блошинку же вонзает зуб сердито Блошиночка. И так ad infinitum.— Извините, что врезала вам, мистер Барандук. Я просто не знала, кто вы такие.
— Профессиональный риск, мисс Нонетот.
— Эй, Адам, — с внезапным воодушевлением сказал Мильон, — у тебя еще не завелся сталкер?
— Где-то тут ошивается, — ответил Барандук, озираясь по сторонам. — Неудачник тридцать четвертого ранга. Этот унылый олух вчера ночью рылся в моем мусорном ведре. И кто он после этого, а?
— Тихо, тут дети, — сказал Мильон. — Наверное, в шестидесятых это еще годилось, но современные сталкеры действуют куда тоньше. Долгие бдения, многочисленные заметки, рассчитанные приходы и уходы, телекамера…
— Мы живем в печальные времена, — согласился Адам, грустно качая головой. — Надо уходить. Я обещал приятелю присмотреть за Эдриеном Выпендрайзером.
Он встал и медленно побрел по переулку, спотыкаясь о пустые пивные жестянки.
— Старик Адам не бог весть какой собеседник, — прошептал Мильон, — но в клиента вцепляется как бульдог. Уж его-то не застукаешь за рытьем в мусорных баках, если, конечно, он не дает мастер-класс для начинающих сопляков. Скажите, мисс Нонетот, где вы провели последние два с половиной года? Тут было малость скучновато: после того как вы не появились ни разу в течение восемнадцати месяцев, я свел слежку к трем ночам в неделю.
— Вы не поверите, если я вам расскажу.
— Вы не поверите, во что я способен поверить. Параллельно со слежкой я на днях закончил свою первую книгу: «Краткая история ТИПА». Помимо того я являюсь редактором журнала «Теоретик заговора». Кроме статей о весьма ощутимой связи между корпорацией «Голиаф» и Хоули Ганом, а также о существовании таинственного чудовища по имени Гадзилла, мы ведем несколько колонок, посвященных только вам и делу «Джен Эйр». Нам бы хотелось написать и о работе вашего дяди Майкрофта. Хотя мы почти ничего не знаем, конспиративная сеть существует благодаря сбалансированной смеси из полуправды, лжи и догадок. Он что, вправду создал устройство для изменения окраски автомобилей?
— Вроде того.
— И переводящую копирку?
— Он зовет ее розетт-копиркой.
— А овинатор? «Теоретик заговора» посвятил семь страниц безосновательным слухам только об одном этом изобретении.
— Не знаю. Наверное, какое-то устройство типа инкубатора. А есть ли что-нибудь, чего вы не знаете о моей семье?
— Не так много. Я хотел бы написать вашу биографию. Как вам такое название: «Четверг Нонетот. Биография»?
— Оставляет многовато места для воображения.
— Так вы согласны?