Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра
Шрифт:
— А тебе-то как живется?
— Теперь, когда ты здесь, намного лучше. С тех пор как Майкрофт и Полли уехали, мне очень одиноко, они даже в Четырнадцатой ежегодной конференции безумных ученых не участвовали. Если бы Джоффи и его приятель Майлз не заходили каждый день, если бы не Эмма с Бисмарком, не соседка миссис Битти, не Общество анонимных утратотерпцев, не мои занятия по ремонту кузовов и не эта ужасная миссис Дэниэлс, я осталась бы совершенно одна. Что это там делает Пятница в буфете?
Я обернулась, вскочила, сцапала Пятницу за лямки штанишек и осторожно высвободила
Когда Пятница больно дернул его за усы, ДХ-82 взвизгнул, затем встал, зевнул и направился к миске. Пятница двинулся за ним. А я — за Пятницей.
— В ухо? — послышался голос Джоффи, когда я вошла в кухню. — И как, получилось?
— Похоже на то, — ответил принц. — Мы обнаружили его мертвым в саду.
Я подхватила Пятницу, уже изготовившегося залезть к ДХ-82 в миску, и унесла его в гостиную.
— Извини, — сказала я, — он сейчас всюду лезет. Расскажи мне о Суиндоне. Многое изменилось?
— На самом деле нет. Рождественские огни стали гораздо красивее, линия воздушного трамвая прошла прямо через Центр Брунела, [18] и теперь в городе двадцать шесть разных супермаркетов.
— Что, жители стали так много есть?
18
Существуют два знаменитых англичанина с такой фамилией: Марк Исамбард Брунел, архитектор и изобретатель, и его сын Исамбард Кингдом Брунел, инженер и проектировщик. (Прим. ред.)
— Мы стараемся изо всех сил.
Джоффи с Гамлетом вернулись и поставили перед нами поднос с чайными принадлежностями.
— Твой дронтенок — это просто жуть кошмарная! Пытался клюнуть меня исподтишка!
— Видимо, ты его чем-то напугал. Как папа?
Джоффи, для которого данная тема была весьма щекотливой, решил не присоединяться к нам, а лучше поиграть с Пятницей.
— Давай, парень, — сказал он. — Выпьем и малость погоняем шары.
— Отец надеялся тебя застать, — сказала мама, как только Джоффи и Пятница ушли. — Как ты, наверное, догадываешься, ему снова не повезло с Нельсоном. Когда он появляется дома, от него зачастую несет порохом, и мне очень не нравится, что он ошивается вокруг этой Гамильтон.
Папа представляет собой нечто вроде странствующего во времени рыцаря. Одно время он служил в ТИПА-12 — Хроностраже, отделе, контролирующем темпоральные потоки. Потом уволился из-за разногласий, касающихся контроля над течением времени и мошенничества в этой области. Хроностража сочла его слишком опасным и устранила: в ночь его зачатия внезапно постучали в дверь, и в результате вместо него родилась тетушка Эйприл.
— Значит, Нельсон все же погиб при Трафальгаре? — уточнила я, припомнив папины временные проблемы.
— Да, но я не уверена, что так было задумано изначально. Именно
Под Эммой, конечно, подразумевалась леди Гамильтон, возлюбленная Нельсона. Она-то и рассказала папе об устранении адмирала. Вот только что она больше десяти лет была замужем за лордом Нельсоном, а в следующий момент вдруг оказалась опустившейся шлюхой в Кале. Представляю, какое это было потрясение! Мама придвинулась ко мне.
— Между нами, я начинаю думать, что Эмма немного того… Эмма! Как приятно, что вы к нам вышли!
В дверях стояла высокая краснолицая женщина в бархатном платье, явно знававшем лучшие времена. Несмотря на последствия многолетней дружбы с бутылкой, дама сохранила остатки прежней красоты и очарования. В юности она, по-видимому, была ослепительна.
— Здравствуйте, леди Гамильтон, — сказала я, вставая, чтобы пожать ей руку. — Как ваш супруг?
— Пока мертв.
— Мой тоже.
— Вот облом!
— О! — воскликнула я, недоумевая, где леди Гамильтон подцепила это словечко, хотя, если подумать, ей наверняка были известны выражения и покрепче. — Это Гамлет.
— Эмма Гамильтон, — вкрадчивым голосом произнесла она, стрельнув глазами в сторону несомненно красивого датчанина, и протянула ему руку. — Леди.
— Гамлет, — ответил он, целуя ее руку. — Принц.
Она тут же захлопала ресницами.
— Принц? Случаем, не из какой-нибудь знакомой мне державы?
— Случаем, из Дании.
— Мой… покойный друг совершенно безжалостно обстреливал Копенгаген в тысяча восемьсот первом году. По его словам, датчане сражались отважно.
— Мы, датчане, любим драки, леди Гамильтон, — с непередаваемым обаянием ответил принц. — Хотя сам я не из Копенгагена. Я родом из небольшого города на побережье, из Эльсинора. Там у нас замок. Не очень большой. Всего шестьдесят комнат да гарнизон в двести солдат. Зимой там немного мрачновато.
— И призраки есть?
— Один точно имеется. А что делал ваш покойный друг, когда не обстреливал датчан?
— Да так, ничего особенного, — небрежно ответила она. — Воевал с французами и испанцами, оставлял части тела по всей Европе, как требовал этикет того времени.
Повисло молчание, во время которого они не сводили друг с друга глаз. Эмма начала обмахиваться веером.
— Бог мой! — пробормотала она. — От всех этих разговоров о частях тела меня в жар бросило!
— Вот-вот! — вскочила на ноги мама. — Именно! Я не потерплю подобных намеков в своем доме!
Эмма с Гамлетом опешили от такого взбрыка, но мне удалось оттащить маму в сторону и прошептать:
— Мам! Не суди их строго. В конце концов, оба они одиноки, а интерес Гамлета к Эмме может отвлечь ее кое от кого другого.
— Другого?..
Прямо-таки слышно было, как вращаются у нее в голове шестеренки. После долгого молчания она вздохнула, повернулась к гостям и широко улыбнулась.
— Милые мои, почему бы вам не прогуляться по саду? Там такой нежный, прохладный ветерок, а беседка в розарии совершенно очаровательна в это время года.