Нелюбимая для Крутого

Игорь

Я давно работаю врачом, часто на износ, и чего я только не видел. Так уж повелось, что да, я бандитский лекарь. Обычно я не отказываю, потому что они тоже люди, но порой мне жутко от того, какие пациенты ко мне приезжают и к каким я сам мотаюсь внештатно по ночам.

Эта девочка Даша. Молодая наивная дурочка вообще не понимала, куда попала и в какие дебри лезла. Я ее предупреждал, клянусь, было. Еще тогда, когда в клубе Крутого ей насыпали стекла в туфли.

Уже

в тот момент ей надо было бежать, чтоб аж пятки сверкали, но она не послушала. Спустя почти три месяца мне привезли ее в больницу едва живую.

Бледная, в полнейшем шоке, избитая, изнасилованная. Даша не реагировала ни на голос, ни на свет. Давление критически низкое, температура упала, она замерзла. Немудрено, потому что на ней ни хрена не было одежды, кроме куртки Валеры, в пятнадцатиградусный мороз.

Я просто врач и не хочу знать, за что эти скоты с ней такое сотворили. Это не мое дело, вот только то, что я от Валеры услышал, дало понять, что Даше пиздец в любом случае.

Крутой считает ее крысой, а это значит, что эта девочка получила волчий билет. Звучит красиво, но в их понимании это билет в один конец.

Я знаю правила Прайда и Даше об этом говорил, но мы же любим летать в облаках. Меня никто не слушал, дядя Игорь всегда несет ерунду, правда?

Я помню, как Даша тогда смеялась. Она искренне не верила, что такое существует, она вообще слабо представляла, с какими людьми пыталась играть в игры.

У нее были сотни попыток свалить, уехать, да хотя бы ногу сломать, но уйти из Прайда, но эта девчонка упорно лезла туда, и я до сих пор не понимаю, зачем ей это было надо.

Это меня не касается, но все равно теперь я чувствую ответственность. Я был свидетелем, как они с Крутым сошлись, и то, что мы сейчас имеем, было скорее вопросом времени, чем исключением из правил.

Ее растерзали там, как котенка, словно волки, которые видят слабого и хотят от него избавиться. Вот что с ней сотворили.

Прайд не место для слабых, и ошибок там никто не прощает. Я отдаленно, но все же знал, что творили Фари с Брандо и как они к этой власти шли, как поднимался Крутой, как они вместе протаптывали себе дорожку вверх, не опуская головы.

Даша захотела власти, денег, признания? Не знаю. Я до сих пор не понимаю, зачем она вообще туда приперлась.

Это криминальная элита, и они никогда чужих не брали в Прайд. На что эта девчонка надеялась? Хотя что уже гадать. “Знал бы, где упасть, соломки подстелил бы”, но поздно. Даша уже упала, и сильно.

Все, что могу теперь, – по-тихому определить ее в отдельную палату, подальше от глаз. Я регистрирую свою новую пациентку на чужое имя, потому что, если ее влиятельный приятель придет сюда, не поздоровится уже мне, а я не хочу этого.

Я просто врач, у меня много пациентов, но не принять Дашу в том состоянии, в каком она поступила, я

просто не смог. Что бы она ни сделала, так нельзя. Женщина, в конце концов, но кого это волновало.

Прошли сутки густой тишины, но никто к ней не приходил. Ни матери, ни родственников – никого. С собой у Даши не было ни документов, ни денег – ни хрена.

Это проблема, потому что долго удерживать ее в отделении на птичьих правах я не могу.

Рано или поздно мое влияние закончится и ей надо будет выписаться, хотя куда, я понятия не имею. Если Даше реально выдали волчий билет, то, как только она переступит порог больницы, ей перережут глотку за предательство.

***

Валера Чародей и Игорь доктор

Это была случайность, просто стечение обстоятельств, что я оказался с той бильярдной как раз тогда, когда с ней… случилось это. А теперь больница. Хорошо, что есть Погосов. Дай бог, мне он никогда не пригодится.

– Игорь, как Даша?

– Плохо, Валера, плохо. Двое суток прошло, она все еще толком не пришла в себя. Скоты, что вы с ней сотворили?

– Плачет?

– Нет, у нее шок. Истерики. Плакать тут больше не поможет.

– Что-то говорила?

– Вообще ничего. После того, как ее едва не задушили, Даша не говорит. Интересно, с чего бы это. Первые сутки она вообще не реагировала ни на что, сейчас под успокоительными.

– Выкарабкается?

– Я не знаю. Ее изнасиловали, по телу множественные ссадины и вывих плеча. Вправили уже. Блядь, вы эту девку на хрен поломали! Вот скажи мне, пожалуйста, Валера: как вы это допустили? Сволочи, управы на вас нет, вы что с ней сделали, а? За что?!

Игорь аж шипит на меня, но что я ему отвечу. Я сам охуел, когда ее там увидел. Обнаженную, избитую, измученную.

– Хм, Даша крысой оказалась. Может, ты не в курсе: Фари погиб из-за нее. Это она Крутого обокрала, на него уже дважды было покушение. Ее в том кабаке убить должны были. Я случайно вообще зашел. Не говори только никому, пожалуйста, что это я ее забрал. Мне тогда самому влетит дальше некуда.

Игорь бледнеет, смотрит на часы.

– Боже, Фари… мне трудно поверить. Как? Охренеть просто. Так, а мне что с Дашей делать? Только не скидывай с больной головы на здоровую.

– Я не знаю. Лечи ее.

– Лечи?! Смеешься? Валера, ты привез эту девочку едва живую. Сейчас Крутой просечет, где ее прячут, придет и башку мне открутит. С ним воевать я не буду. Мне эти проблемы на хрен не сдались! Так, знаешь что? Мы ее слегка подлатали – все, забирай обратно.

– Куда? Ты же сам сказал, она никакая.

– Да куда хочешь! Блядь, вы же сами меня потом загрызете!

Вижу, как Погосов нервничает, что для него несвойственно, хотя меня и самого колотит. В Прайде разное было, но такого трешака я еще не встречал.