Нелюбимый
Шрифт:
— А я мужчина, путешествующий один.
Он наклоняет голову в сторону, прищурив глаза ей в ответ. Он указывает коротким пальцем туда-сюда между девушками.
— Знаешь, кто ты? Сексистка.
— Прошу прощения? — говорит Эмми. — Но ты не знаешь нас.
— Нет! Я прошу прощения! — кричит он, стуча ладонью по груди. — Простите за то, что подумал, что вы включите ещё одного одинокого путешественника в свою счастливую грёбаную группу. Чёртовы сучки идут на мою гору…
— Эй, — предупреждаю я. — Нет необходимости
Он бросает на меня пренебрежительный взгляд.
— Заткнись, бабуля. Я разговариваю с детьми.
Я кладу руки на бёдра и шагаю в сторону, прикрывая от него своим небольшим телом двух девушек.
— Ты ведёшь себя, как полный придурок.
— А ты сука!
— Мы закончим на этом, Уэйн.
— Я просто хотел компанию! — кричит Уэйн, повышая голос достаточно громко, чтобы привлечь несколько любопытных взглядов других туристов в очереди.
— Тогда тебе следовало привезти свою собаку, — тихо бормочет Эмми, вызывая хихиканье у Карлотты.
— Ты только что назвала меня собакой? — орёт Уэйн, его лицо покраснело, а глаза за очками выпучены, когда он наклоняется в сторону миниатюрной Эмми.
— Я сказала, что тебе следовало привезти свою собаку!
— Ты можешь оставить нас в покое, пожалуйста? — спрашивает Карлотта позади меня, её лицо недружелюбно, голос строгий. — Мы не беспокоим тебя.
— Это мне решать, — кричит он, побуждая больше туристов оглянуться. — Я просто пытаюсь подружиться, а эта сука назвала меня придурком!
— Воу, воу, воу! Тут всё в порядке? — спрашивает высокий белокурый парень студенческого возраста, стоящий в очереди перед нами.
— Будет, — говорит Карлотта, указывая пальцем на Уэйна, — когда это пресмыкающееся оставит нас в покое.
Блондин шагает между Карлоттой и Эмми, возвышаясь над ними.
— Эй, мужик. Я думаю, что дамы хотят, чтобы ты отвалил.
— Не лезь в это, — шипит Уэйн. — Это не твоё чёртово дело, парень.
Белокурый парень встаёт между девушками прямо перед Уэйном. Он ставит ноги на ширине плеч и скрещивает руки на своей внушительной груди.
— Я делаю это своим делом, приятель. Убирайся.
— Я не твой грёбаный приятель!
— Верно подметил, — говорит парень с усмешкой.
— Ублюдки, как ты, проблема этой страны! — говорит напыщенно Уэйн.
— Как я?
— Вы думаете, что владеете всем этим проклятым миром!
— Чувак, я сейчас приведу сюда рейнджера и вытащу твою задницу из парка.
Он делает угрожающий шаг к Уэйну, опуская руки и поочерёдно хрустя костяшками пальцев.
— Ты серьёзно раздражаешь людей.
Лицо Уэйна еще больше краснеет от ярости, и он сжимает кулаки по бокам.
— Пошёл ты! — рычит он. — Вы просто туристы моей мечты. Медвежья приманка. Дерьмо с ногами. Я надеюсь, что Катадин съест вас и выплюнет по грёбаным кускам!
Затем он поворачивается
— Вау! — говорит Карлотта, в неверии качая головой. — Какой урод!
Эмми смеётся, стоя на цыпочках, всё ещё ища взглядом Уэйна.
— Святые угодники! Что это было?
— Просто какой-то сумасшедший местный житель, — говорит белокурый парень, поворачиваясь лицом к девушкам. — Кстати, я Крис.
— Карлотта, Эмми и… — она смотрит на меня и хихикает. — Боже мой! Мне так жаль! Я не знаю твоего имени!
— Бринн, — говорю я, пожимая Крису руку. — Я Бринн.
Он указывает на двух парней в очереди впереди девушек.
— Это Чад, а это Майк. Мы идём в Беннингтон.
Парни оборачиваются, улыбаются и машут руками.
— Мой кузен ездил в Беннингтон в прошлом году! — говорит Эмми с широкой улыбкой.
— Как тесен мир, — говорит Крис, улыбаясь ей, словно она самое милое, что он когда-либо видел. — Откуда вы, девушки?
— Дюссельдорф. Но в этом году мы поедем в Уильямс, — говорит Эмми.
— Это будет в-е-е-е-есело, — говорит Карлотта, поглядывая то на Криса, то на Эмми, прежде чем подмигнуть мне.
И внезапно я чувствую, будто мне около ста лет вместо тридцати. Может быть, я должна сказать им, чтобы они шли вперёд с мальчиками без меня, и позволить им наслаждаться прекрасным знакомством с людьми своего возраста? Но потом я вспоминаю выражение глаз Уэйна, когда он назвал нас «туристами мечты».
Я киваю Карлотте и улыбаюсь в ответ, благодарная за то, что не осталась одна.
— Ага. Прикольно.
Глава 8
Кэссиди
Наши дни
— Привет, мама, — говорю я, кладя букет горного лавра на большой гладкий камень, которым мы с дедушкой отметили её могилу. Она похоронена примерно в полумиле от моей хижины, недалеко от пруда Харрингтон, куда она водила меня на летние пикники. — Скучаю по тебе.
Рядом с её могилой камень немного побольше, отмечающий место, где я похоронил дедушку десять лет назад. Он умер через три года после моей мамы, оставив меня одного, когда мне было всего семнадцать.
— Привет, дедушка. Скучаю по тебе тоже.
Я делаю глубокий вдох, затем выдыхаю, опускаю руки на бёдра и смотрю туда-сюда между их могилами, тоскуя по ним с захватывающей дух болью.
— Слежу за садами, дедушка, — говорю я ему, садясь на корточки, чтобы смахнуть листья с каменной метки. — Твои помидоры всё ещё крепкие. Бесс умерла некоторое время тому назад, как я уже говорил, но я купил козу у парня в Гринвилле в прошлом месяце с кое-каких сбережений.