Нелюди Великой Реки. Полуэльф-2
Шрифт:
— Епанча с рукавами, значит, — Дилли акцентировал внимание на плаще, все-таки под словом "плащ" большинство людей до сих пор подразумевает прямоугольник из плотной ткани, в который рекомендуется завертываться при дожде или снеге. Ага! Там еще завязочки есть, целых две штуки! А вот с рукавами — это по моде пришлых, конечно. И гномы, кстати, эту моду охотно перенимают…
— Что по цене, Дилли? — спросил я, закончив излагать требования и глядя не столько на гнома, сколько на его неугомонную родственницу — не заметить фамильного сходства между Дилли и бабушкой Рикой было невозможно. Старушенция немедленно приняла
— Знаешь, Дилли, — проговорил я, подпустив в свой голос таинственности, — если ты пересмотришь свою цену, я тебе расскажу, что Волобуев с моим свитером учудил! Магически обработанная нить на нем не только ради украшения! Кстати, проверю, если настройки собьешь, из оплаты половину — долой!
Фамилия Волобуева, славного мастера из Ярославля, была Дилли прекрасно знакома, но моя угроза никакого впечатления на него не произвела.
— Если одежда с магическими при-бам-басами, — гном с огромным удовольствием выговорил по слогам людское слово "прибамбасы", гулко "бамкая", — то цена в полтора раза… Хорошо, что предупредил, я думал, нитка красоты ради! А теперь мы со всем вниманием, не извольте беспокоиться!
Что ж такое! В полтора раза цена увеличилась! Когда я торговаться научусь?
Махнув рукой от безнадежности, я напомнил Дилли, чтобы не вздумал выбрасывать галифе, не обшарив карманы — там где-то вексель за подписью Лимлина, все мои капиталы, то есть.
Глаз что-то болеть начинает. И моргать больно, а на свет совсем не взглянешь. Действие обезболивающего заканчивается, наверное. И башка трещит, виски разламываются, то ли от водки, то ли глаз так действует.
— Еще один вопрос, Дилли, — решил я не тянуть кота за хвост, — как с оружием у вас тут, реально приобрести?
— Не знаю, — ответил гном с выражением святой невинности, — у нас каждый сам для себя оружие делает, это людские арсеналы, что Тверской, что Ярославский, что Нижегородский выпускают… А купить затворную раму, спусковой механизм для винтовки или там барабан для револьвера — всегда пожалуйста! Только тебе это без толку — все равно на родовую кузню тебя никто не пустит, даже если ты и умеешь чего… Надо тебе за оружием к людям ехать… Мой тебе бесплатный совет!
Ага, спасибочки! Ехать надо! Кто ж меня выпустит!
Распрощавшись с Дилли и попросив его не заныкивать ножик Колдуна — мне этот нож как память дорог, хотя и сталь, и форма, и баланс просто ужасны, я повернулся к престарелой бабуле этого кренделя с мыслишкой, которая только-только мелькнула у меня в голове.
— А скажи, Рика, у вас кому какие подарки дарят? Как бы мне с этим впросак не попасть!
— Нашел чего бояться, тоже мне! От тебя не каждый и примет, потому что ты теперь личность известная!
— Чем это я так прославиться успел? — спросил я, недовольно хмурясь, подозревая, что известность определенного рода, а именно — скандальная, у гномов ценится вовсе не так, как у людей. Ух ты, печет! И хмуриться нельзя теперь, больно!
— Не скромничай, не скромничай, тебе не идет! — рассмеялась старуха дробным и сухим смехом, больше смахивающим на кашель. — Ты для нас как эта…
Пока маразм и склероз окончательно не одержали победу над моей собеседницей, я подсказал ей, что бумажка, вообще-то лакмусовая, чем привел старушенцию в прекрасное расположение духа.
— Я и говорю, уксусная! Не совсем еще ума решилась! Ты для нас как эта самая бумажка! Всякого на чистую воду выведешь! Давно пора этим заняться было! А тебя только привезли — сразу и понятно, кто Первопредка почитает, а кто только вид делает!
Откровения старушки не то что не понравились мне — они подтверждали мое собственное давнишнее убеждение, почему мне нет места в разного рода военизированных организациях, типа Тверской контрразведки. В таких конторах все по-честному — и мне бы там нашли дело по способностям. С учетом фактуры, фигуры, знаний, амбиций, порочности и порядочности — в процентном соотношении. И ни фига не быть бы мне резидентом, как Тимохин утверждал. Моя "естественная" должность, на которую я мог бы твердо рассчитывать — это должность провокатора. Ага, всю жизнь мечтал! Стал бы таким "попом Гапоном", который подводит своих же товарищей под пули. Даже если этот "поп Гапон" никого под пули не подводит, все равно козлом отпущения назначат именно его. Спасибочки, повторюсь, спасибочки… Не надо мне такого счастья…
— Примет, не примет, не так уж важно! Скажи лучше, что целителю дарить положено?
— Коньяк, знамо дело! — ответила старушка, не усумнившись ни на секунду. — Денег не давай, за тебя община платит…
— А сестричке? — я повел в воздухе руками, обрисовывая выдающиеся формы местной седсестры. Старуха так и прыснула!
— Этой твоих подарков не надобно! Но можно коробку армирского шоколада, хоть его нынче не достанешь! Да и дорого! Ладно, фруктов свежих купишь, да передашь! — решительность старушки меня несколько настораживала: прошу пардону, за меня вроде платят, не ослышался я? Так зачем же еще и подарки? Тем более что глаз болит, а никто не пришел, не проведал, как там полуэльф Петя Корнеев, не дал дуба еще? Не считать же приход Каси квалифицированной медицинской помощью! Разве что психотерапевтической…
— Ладно, а цветы? От букетика еще никто не отказывался! — попытался я выяснить на самом деле интересующий меня пункт.
— Какие цветы? — нахмурилась старушенция, — Цветы на клумбах, хочешь — иди и смотри! Или в горшках покупай! А букетов у нас нет!
Непредсказуемо! Разумно, но… как без букетов-то? Чудаки какие! Можно, впрочем, и в горшках…
— Хорошо, с цветами понятно! А еще что дарят? Ну не наковальню же мне девушке дарить?
— Тебе не светит! — неожиданно серьезно оборвала меня Рика. — Не пойдет она за тебя!
— Кто она? — от изумления глаза широко распахнулись, и в левом сразу стрельнуло.
— Она! — старуха многозначительно поджала губы и окончательно стала похожа на мумию. — Каська, вертихвостка, кусочница малолетняя! Но и она не поймет! Не до такой же степени у нас все развращены! Наковальня — это свадебный дар! Забудь об этом и не вспоминай в страшном сне!
Приехали!
Удивление на моей роже было написано огромными буквами, поэтому старушенция соизволила меня утешить, почти дословно процитировав Лимлина: