Нелюдимый
Шрифт:
Мужчина почему-то не торопился брать меня на руки. Он просто стоял и смотрел куда-то в сторону. После слов об отсутствии воображения, Кос стрельнул в меня взглядом и тихо ответил.
— С воображением у меня всё хорошо. Я ведь, с твоих слов, псих. А у психов больное и очень богатое воображение. Проверять будешь?
Мне совсем не понравился его тяжелый взгляд, поэтому я решила, что лучше всего будет просто заткнуться.
— Нет, — сухо ответила я и тут же была подхвачена на руки.
И
Пока я рассуждала, Костя донес меня до крыльца небольшого кирпичного дома и остановился. Опустив мои ноги на землю, он подошёл к огромному пластиковому окну и постучал.
Значит в доме ещё кто-то есть, — облегченно выдохнула я, но тут же услышала тихий шепот Григорьева.
— Как понимаешь, я не один тебя буду убивать.
— Чего? — резко вскинулась я и инстинктивно отодвинулась от коричневой железной двери.
— Это я так… типо шучу. Пытаюсь приблизиться к беседам нормальных людей. Мне удается? Как считаешь?
— Ну ты и дурак, Григорьев! — громко вспылила я и в эту же секунду дверь распахнулась.
На пороге стояла худенькая старушка и судя по её лицу, она прекрасно слышала мою последнюю фразу.
— Привет, бабуля. Познакомься, ба. Это — Кира. Кира — это моя бабушка Мария Ивановна.
— Здравствуйте, — как-то ошарашенно проговорила старушка, а я от стыда, тут же залившего щёки, смогла только тихо пропищать «здр-ти».
Мария Ивановна в последний раз взглянула на меня и молча прошла в дом. Костя указал мне жестом следовать за ней, что я, пусть и не решительно, но сделала. А когда я проходила мимо него, он совсем не тихо мне сказал.
— Ты уже определись кто я — психически больной или умственно отсталый, Кира.
Впереди идущая старушка резко остановилась, но уже через пару секунд продолжила свой путь, впрочем как и я.
Вот к чему были его слова! Тем более при ней.
Ааааа! Я хочу домой. В свою комнату. В свою прежнюю жизнь.
В доме было всего три комнаты. Большая кухня-прихожая и две комнаты, выходящие из неё. Причём в одну комнату вела лестница — на второй этаж.
В доме была идеальная чистота. Я бы даже сказала стерильная чистота. Мебели было совсем немного и вся она была ещё советского времени, но видимо ухаживали за ней очень хорошо. Никаких сколов или оторванных дверц, никаких неровных ящиков или застарелых пятен. Всё блестело.
А сколько в этом доме было комнатных цветов! Навалом! Не дом, а садовый уголок какой-то. И эти растения тоже все блестели. Не удивлюсь, если и их намывали изо дня в день, натирая каждый листик.
— Пошли, — тихо проговорил Кос, когда я застряла на очередном созерцании бледно-зеленого
Вот такие растения я люблю. Хотя даже неприхотливые кактусы я умудрялась месяцами не поливать, из-за чего они всегда безвозвратно гибли.
Топая за Григорьевым, я наткнулась на острый взгляд его бабули. Она статуей замерла у кухонного стола и не отрываясь наблюдала за мной. Темно-синее длинное платье и такой же платок делали ее еще более старой. Ей точно нужно носить наряды по ярче. Не идет её хмурому лицу и острому взгляду такой темный цвет.
— Бабуль, Кира немного у нас поживёт. Я тебе потом всё объясню.
Мне показалось, что мы с бабулей одновременно повернулись к Косте и впечатались в его лицо удивлённым взглядом.
В смысле я поживу?! — колокольным перезвоном прозвучало в голове и я приготовилась к вопросам.
Но только я приоткрыла рот для этих самых вопросов, как раздался громкий возглас Костиной бабушки.
— Батюшки мои! Что у тебя с лицом, сынок? Кто тебя избил?
Григорьев тяжело выдохнул и стал тихо успокаивать старую женщину.
— Бабуль, я в лесу упал. Всё нормально. Сейчас Кира мне всё обработает, — он продемонстрировал ей аптечку, которую достал из кармана куртки, а я ещё раз поразилась: почему он всё за меня решает?
"Кира поживёт"."Кира обработает". А если я вообще ничего не хочу?! Вернее я хочу просто вернутся домой и забыть эту поездку как страшный сон.
— Костик, тебе срочно нужно к врачу. Смотри какое рассечение на щеке… — бабуля подошла к мужчине и принялась дрожащими руками ощупывать его лицо с разных сторон.
Следом её взгляд переместился на меня и она прищурилась. Потом бабушка что-то беззвучно прошептала бледными губами и её взгляд наполнился неприязнью.
— Это из-за этой девочки тебя избили? — переводя взгляд на внука проговорила она, а Кос очень ловко отстранился от рук бабули и снова развернулся ко мне.
— Поднимайся по лестнице, — проговорил он и даже легонько подтолкнул меня вперёд, — ба, мы пойдем наверх. Как закончим обрабатывать лицо, я спущусь и мы спокойно всё обсудим. Сделай чай и выпей успокоительное, всё хорошо. Правда…
Кос что-то тихо плёл старой женщине, параллельно подталкивая моё нерешительное тельце вверх по лестнице. Обычно неразговорчивый Григорьев сейчас не замолкал, пытаясь успокоить бабушку.
Тем временем мы поднялись на второй этаж, где располагалась ещё одна, совсем небольшая комната. Костя закрыл за нами люк и я осмотрелась.
Свет от одного большого окна, легко освещал пространство комнаты, которая занимала примерно одну четвертую часть всей крыши. Потолок был со скосами, но довольно высокими — наклонять голову было не нужно.