Нелюдимый
Шрифт:
— Как раз сейчас я скована одним очень весомым обстоятельством, — хрипло отвечаю я и неохотно отвожу взгляд от ладоней Григорьева.
И почему он кроме шорт ничего на себя не надел?
— Каким? — щурясь спрашивает Кос и откидывается на спинку стула.
Моим глазам открывается его живот и даже через темеые волоски я вижу, что его шрамы кардинально изменились. Стали глубже, краснее, изменили былой рисунок.
— Боже, — одними губами, беззвучно, бормочу я и вспоминаю слова Коса: «Это сделал я. Именно я сотворил эти отметины. И тогда… когда
Я неосознанно поднимаюсь со своего места и довольно медленно шагаю к Косте.
— Главное обстоятельство — это любовь, — вспоминая на ходу его вопрос, отвечаю я, — сейчас именно она определяет мои действия. Люблю тебя очень сильно и меня буквально разрывает изнутри от боли…
Я склоняюсь перед сидящим Косом на колени и он хмуро оглядывает моё сосредоточенное лицо.
— … от боли за твою боль, Костя.
Осторожно я оглаживаю неровные края шрамов и Костя вздрагивает, после чего поспешно отводит мои руки.
— Не надо! — через зубы цедит мужчина, но я не в силах остановиться.
Наклонившись, я покрываю его шрамы быстрыми поцелуями. Костя в ответ шумно выдыхает, но больше не старается отстраниться, поэтому я продолжаю.
Обласкав губами каждую зазубрину, каждую отметину, каждый зигзаг, я приоткрываю рот и начинаю очень медленно водить по шрамам языком. Неровная кожа под моим языком дрожит и покрывается мурашками, но это ещё больше распаляет меня.
— Брось, Кира, — сипло выдыхает Кос и я поднимаю голову вверх, — не нужно.
Его голос скатывается на хрип, а когда я опускаю глаза, вижу как его шорты ощутимо выпирают…
Пусть считает меня кем угодно, но я просто не могу остановиться. Я бросаюсь в омут с головой, когда провожу языком по твердости, скрытой тканью шорт.
Костя произносит что-то нечленораздельное и ловит ладонями моё лицо.
— Ты с ума меня сведёшь…
Я киваю, а сама трусь щекой об подрагивающий, скрытый от моих глаз, член.
Костя резко тянет меня вверх, чтобы посадить на колени и одновременно с этим я чувствую как мои трусики разрываются на части.
— Ты… любишь… их рвать, — рвано выдыхаю я и жмурюсь от резкого, максимально глубокого проникновения…
Мои воспоминания резко обрываются, когда темноту комнаты разрывает луч света из открывшейся двери. Я усиленно моргаю, чтобы привыкнуть к свету, и одновременно тяну одеяло на себя, чтобы прикрыться.
— Проснулась? — раздается из темноты и в комнате загорается слабый свет.
Костя включил ночную лампу и двинулся к кровати. Наконец разлепив веки, я замечаю, что мужчина был полностью одет. На нём была даже куртка.
— Мне надо уехать на час, не больше. А ты пока можешь ещё поспать, — присев на кровать тихо говорит Костя.
Я киваю, но через секунду спрашиваю.
— А куда?
Пронзительные Костины глаза ненадолго вспыхивают, но практически сразу он их отводит и сухо усмехается.
— Надо съездить… Раздать долги заинтересованным…
Он так странно, даже
— Спи. Всё будет хорошо.
Глава 14
Наверное я всё-таки уснула, потому что когда в дверь начинают громко долбиться, я не сразу понимаю где я и откуда доносится грохот. Подскочив с кровати, я натягиваю брюки и тревожно осматриваюсь. В этот раз я сразу всё вспоминаю и пытаюсь вспомнить как зажечь свет.
Надо ли открывать или не стоит? Кости нет, я здесь не хозяйка… А если это что-то срочное или..?
Кое как пригладив растрёпанные волосы, я отыскиваю выключатель и сильно хромая добираюсь до гаражной двери. Собравшись с духом, я облизываю пересохшие губы и довольно громко спрашиваю.
— Кто там?
Стук резко обрывается и наступает тишина. Проходит не меньше минуты, когда грохот снова повторяется, но уже не такой громкий.
— Кира, это Диана. Открой быстро дверь. Это вопрос жизни и смерти.
Меня словно холодной водой облили, когда я услышала нервный, подрагивающий голос Фроловой.
Я колебалась совсем недолго. В голову стали лезть самые ужасные мысли — вдруг что-то случилось с Костей или ему срочно требуется моя помощь…
Покопавшись в конструкции замка, я не с первого раза, но смогла его открыть. Я даже не успела взяться за ручку, чтобы приоткрыть дверь, как её пнули снаружи и она распахнулась сама. Следом, словно бешеная фурия, в гараж влетела Диана. На девушке был надет синий джинсовый комбинезон и мятного цвета футболка. Ошалелым взглядом она осмотрела расправленную кровать, потом сброшенную на кресло мою и Костину одежду и только потом её глаза примагнитились к моему лицу.
— Это… это что? — дрожащими ладонями она указала на кровать, — любишь жрать с чужого стола?
Щеки обдаёт жаром, а нога от жуткого волнения деревенеет. Облокотившись о стену, я пытаюсь унять бешеный стук сердца.
— Здравствуй, Диана, — сухо говорю я и слегка приподнимаю подбородок, — я не понимаю о чём ты говоришь?
Фролова взвизгивает и надрывно смеётся.
— Не понимает она… Трахаешься с моим мужиком и прикидываешься дурой!
Пытаясь не отвести взгляда от её почерневших глаз, я отвечаю, еле разлепив губы.
— Костя не твой мужчина.
— Кто тебе такое сказал, ты жалкая калека?! Кос? Он тебе соврал, а ты повелась на его лживые речи. А знаешь зачем он это сделал? Я знаю. Он сам мне об этом говорил, но я не хотела в это верить, а сейчас вижу, что зря…
— Зачем? — не удержавшись спрашиваю я, теряя остатки самообладания.
Взгляд у Фроловой становится острее иголки. Она медленно, словно дикая кошка, подходит ко мне и едко, с полуулыбкой, выплёвывает.
— Расскажу! После встречи на ярмарке Костя словно с цепи сорвался. Говорит, добьюсь этой калеки, отымею… А когда она поверит в мою «любовь» — кину её, как она когда-то бросила меня. Как же ему было противно трахать тебя… паршивую овцу.