Немцы Армавира
Шрифт:
Вместе с тем, смертность детей до 1 года была по-прежнему необычайно велика, и в советские годы она даже увеличилась на 0,4%. Не смотря на усилия государства по охране здоровья матерей и детей, развитие системы родовспоможения и т.п., интенсивность младенческой смертности на основе данных по немцам Армавира в течение 1920-1930-х гг. не обнаруживает существенной тенденции к снижению.
В целом смертность среди армавирских немцев в 1890-1940 гг. обнаруживает тенденцию к снижению. Так, в 1897 г. умерло 70 чел. на 1 000 немцев, проживавших в Армавире, в 1904 г. этот показатель оказался равен 40 чел., в 1908 г.
– 59 чел., в 1910 г.
– 43 чел., в 1915 г.
– 38 чел., в 1923 г.
– 27 чел., в 1926 г.
– 20 чел., в 1935 г.
– 34 чел., в 1937 г.
– 34 чел., в 1940 г.
– 30 чел. В рассматриваемый
График 12. Показатели рождаемости и смертности среди немцев Армавира из расчёта количества родившихся (умерших) в год на 1 000 чел. немецкого населения города (1897 - 1940 гг.)
На графике мы видим, что смертность дважды превышала рождаемость (1897 и 1908 гг.), но мы уже неоднократно обращали внимание читателей, что это происходило за счёт эпидемий оспы в эти годы. По нашему мнению, смертность значительно превышала рождаемость также и в 1918 и 1922 гг. В этом случае сказывались обстоятельства и последствия гражданской войны. В среднем же рождаемость у немцев Армавира была заметно выше, смертности, что особенно явным стало в советский период, когда были преодолены самые опасные факторы "старой" структуры смертности (см. выше).
Напомним, что основные демографические показатели у немцев Армавира после 1926 г. выводятся нами с известной долей вероятности, так как их общая численность (в связи с отсутствием точных данных и интенсивным характером этнического размывания) нам известна только предположительно. Вероятное снижение их численности, о котором мы подробно писали в главе 3, как следует из итогов исследования в данной части монографии, не была связана с повышенным уровнем смертности, падением рождаемости или другими причинами естественного характера
К сожалению, в 1920-1930-е гг. нельзя сбрасывать со счетов в качестве обстоятельств смерти людей и факторы, которые прямо или косвенно были обусловлены политическими причинами. Насколько это имело место в Армавире, и насколько затронуло проживавших здесь немцев, в ряду других не менее значимых вопросов, мы попытаемся выяснить в рамках следующей главы.
ГЛАВА 7. ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ ИЗ ЖИЗНИ АРМАВИРСКИХ НЕМЦЕВ
7.1. Посторонние в политике или политика посторонних.
Размышляя над историей небольшой городской общины, которая была выделена нами по этнокультурному признаку, очень важно удержаться от излишних обобщений. Сделать это настолько же важно, насколько и сложно.
В данной работе мы нередко называем немецкое население Армавира этнокультурным локусом российских немцев. Для неискушённых в исторической
Этническую диаспору отличает наличие социальных институтов, позволяющих её членам сохранять важные признаки своей идентичности и общности. Понятие диаспоры, чаще всего, связывают с проживанием этнической группы вне страны её происхождения. Поэтому группы населения, особенно небольшие по численности и рассеянные, но ещё не до такой степени, чтобы говорить об их ассимиляции, удобно называть локусами. А как ещё можно назвать группу лиц, живущих в иноэтничном и иноконфессиональном окружении, у которых среди самых важных признаков своей общности значатся факторы самоидентификации и общей исторической судьбы? Но при этом они умудряются сохранять важные признаки того этнического целого, от которого они давно оторвались. Они несут в себе черты его менталитета. Они и есть тот самый "локус", занимающий своё место в генетической карте развертывающейся новой истории их народа, в которой им отведено пусть и небольшое, но значимое место, ибо без них эта история уже будет другой.
Вот это и есть оттенки смысла.
Российские немцы, ещё с той поры, когда они были немцами в России, были аполитичны. В их истории есть один очень важный вопрос, ответить на который в развёрнутом виде у нас нет возможности, да это и не входит в наши задачи, но не коснуться его мы не можем. Стали ли немцы в России самостоятельной этнокультурной группой? Термин "нация" здесь категорически не применим, но если принять во внимание его устаревшую (сталинскую, по-существу) трактовку, то можно сказать и так: стали ли российские немцы отдельной нацией или так и остались одной из самых многочисленных и до поры одной из самых консолидированных диаспор в мире? Это очень сложный вопрос.
В другое время и по другому поводу мы достаточно подробно касались особенностей российской и советской национальной политики, впрочем, вполне применимых и в данном случае. Здесь мы ограничимся короткими тезисами и образными сравнениями. Бытует мнение, что империя это "плавильный тигль наций". Возможно. В случае с Россией, отдельные фракции внутри этого тигля хотя и в расплавленном виде, но довольно долго и отчётливо прослеживаются. Более того, они сами ясно понимают свои границы. В самом деле, сложно представить себе американца, чьи предки приехали из Германии в США в XVIII в., и который до сих пор ощущал бы свою инородность и очевидную инаковость своей фамилии. В то же время в России это сплошь и рядом. В советский период, когда вроде бы была предпринята довольно продуктивная попытка создания надэтнической общности "советского народа", из-за трагедии депортации и оскорбительно затянутого процесса реабилитации немцев эта ситуация только усугубилась. Всё это стало одной из важных причин мощного оттока российских немцев в 1990-2000-е гг. из России, которая была для них настоящей родиной, в Германию, в которой большинство из них прежде никогда не были.
Мы придерживаемся той точки зрения, что немцы за время своего длительного проживания в России сформировались как отдельная этнокультурная группа. Вместе с тем, мы не склонны распространять это утверждение на всех российских немцев. Учитывая классификацию немецкого населения России по конфессиональному, религиозному и региональному признаку, которую мы приводим во введении, субэтнической группой, обладающей чертами уникальности не только в сравнении с её этническим окружением, но и в сравнении с носителями культуры их исторической родины, мы могли бы назвать немцев Поволжья. В подавляющем большинстве они имели общие характеристики также и по социальному признаку, а конфессиональные отличия за долгие годы проживания в России не являлись для них самым важным фактором самоидентификации.