Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими
Шрифт:
Записка обратила на себя внимание: великий князь Константин Николаевич официальным приказом по морскому министерству сослался на эту «весьма замечательную записку» и, приведя из нее несколько крупных выдержек, предписывал «сообщить эти правдивые слова тем лицам и местам морского ведомства, от которых в начале будущего года мы ожидаем отчетов за нынешний год».
В 1861–1868 годах Валуев был министром внутренних дел (с именем Валуева еще встретимся, говоря о судьбе студента Петра Баллода). В 1862 году Валуев добился передачи цензуры в его ведомство. И. С. Аксаков писал: «Никогда цензура не доходила до такого безумия, как теперь, при Валуеве. Она получила характер чисто инквизиционный».
П. А. Валуев (1815–1890) – губернатор Курляндии в 1853–1858 гг.
В 1872 году был назначен
А. А. Суворов-Рымникский
Александр Аркадьевич Суворов, граф Рымникский, князь Италийский (1804–1882) – внук генералиссимуса Суворова. Воспитывался за границей, начал службу юнкером в лейб-гвардии Конном полку; с отличием участвовал в персидской кампании; во время турецкой войны 1828 года находился при особе государя; позже командовал Фанагорийским полком; в 1848 году назначен лифляндским, эстляндским и курляндским генерал-губернатором. На этой должности Суворов пробыл 14 лет и сделал много полезного для края, особенно в торгово-промышленном отношении, но подвергался упрекам в излишней снисходительности и даже слабости к немцам. В 1861–1866 годах Суворов был назначен санкт-петербургским военным генерал-губернатором [23] .
23
Сохранились следы пребывания Суворова-Рымникского в Рижском замке. Во второй половине XVI века, после ликвидации Ливонского ордена, в Рижском замке находилась резиденция польских (1578–1621) и шведских (1621–1710) наместников и генерал-губернаторов, а в 1710–1917 годах – постоянное место пребывания русского генерал-губернатора и подчиняющихся ему административных учреждений. В Голубом салоне Рижского замка, где сейчас рабочее место секретаря президента Латвийской республики, находятся две замечательные картины: портрет генерал-губернатора князя Александра Суворова-Рымникского (1848–1861) и копия работы Карла Брюллова «Иван Крылов». (Оказывается, баснописец И. А. Крылов некоторое время (1801–1803) служил в Рижском замке секретарем генерал-губернатора князя Сергея Голицына.)
А. А. Суворов-Рымникский (1804–1882) – генерал-губернатор Прибалтийского края в 1848–1861 гг.
Х. М. Валдемар
Христиан (Кришьянис) Мартынович Валдемар (1825, Курляндия, – 1891, Москва) похоронен на Большом кладбище в Риге) – российский общественный деятель латышского происхождения, публицист и экономист. В возрасте 24 лет он поступил в Елгавскую гимназию, а затем – в Тартуский (Дерптский) университет, где изучал народное хозяйство.
Х. М. Валдемар (1825–1891)
В судьбе Х. М. Валдемара существенным оказалось участие остзейского генерал-губернатора князя А. А. Суворова. Об удивительной судьбе Валдемара пишет Б. Инфантьев [24] :
«Трудно сказать, какими побуждениями вызван этот интерес и стремление Суворова помочь Валдемару, стремление непрестанно следить за его продвижением по жизненной лестнице. Но результатом стало и гимназическое образование 25-летнего переростка, и его абитурия в Дерптском университете, и личная рекомендация губернатора, открывшая настежь перед Валдемаром двери всех самых высоких учреждений Петербурга, вплоть до канцелярии генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича. Все сулило головокружительную карьеру преуспевающему чиновнику, если бы не его непрерывающиеся заботы и хлопоты за национальное пробуждение своего угнетенного народа».
24
Инфантьев Б. Ф. Кришьян Валдемар и остзейский вопрос // Труды семинара SEMINARIUM HORTUS HUMANITATIS.http://shh.neolain.lv/ seminar23/alm5.infvold.htm. Тут уместно сказать несколько слов об авторе материалов о Х. Валдемаре. Борис Федорович Инфантьев (1921–2009) – латвийский языковед, историк. Родом из Резекне, моего родного города, из известной семьи староверов. Удивительно, что он сумел обнаружить принципиально новые материалы о личности, о которой в Латвии написаны многие десятки работ.
После окончания университета, работая чиновником российского Министерства финансов в Петербурге, в 1862–1865 годах с единомышленниками –
2.3. Хроника событий
Еще раз о положении крестьян
В Лифляндии крепостное право отменили в 1819 г. – значительно раньше, чем в остальных губерниях России. Заметим, что это по срокам совпало с отменой крепостного состояния в германских государствах; первыми раскрепостили крестьян в Бадене в 1783 году, последними – в Ганновере в 1831 году. К отмене крепостничества в Остзейском крае готовились давно. Еще в 1804 г. Александр I утвердил «Положение о лифляндских крестьянах», которое основано на изданных в конце XVII века (незадолго до присоединения Прибалтийского края к России) распоряжениях шведского правительства об охране крестьян. Закон 1804 года определял размеры наделов крестьянской земли и, соответственно, размеры барщины и оброка в зависимости от доходности земли, что смягчило удел крепостных крестьян.
Закон 1804 года появился усилиями прогрессивного остзейца Фридриха Сиверса (1748–1823). Может быть в меньшей степени, чем Меркель, но Сиверс тоже из-за своих либеральных взглядов подвергался гонениям со стороны собратьев. Внедрение Закона 1804 г. царь поручил специально созданной ревизионной комиссии, во главе которой в мае 1805 года назначил Арсеньева, упомянутого выше по делу Ганенфельда.
Арсеньев, по-видимому, являл собой светлую личность в царской администрации, и остзейцы его невзлюбили. Арсеньев обнаружил, что Закон 1804 года защищает только хозяев – арендаторов помещичьей земли. Хозяев в Лифляндии тогда было менее 25 тысяч, в то время как батраков насчитывалось 300 тысяч. Арсеньев предложил проект изменения закона с учетом интересов батраков. Но не тут-то было. Уже сам Закон 1804 года был как бельмо в глазу для остзейцев. Однако Арсеньев был своевольным и направил в 1806 году свой проект царю. На том карьера чиновника и закончилась, его уволили. В. В. Чешихин [25] с горечью добавляет, что в истории даже не сохранились сведения – откуда Арсеньев родом и чем жизнь кончил. Письма Арсеньева к графу Кочубею, министру внутренних дел, сохранившиеся в архивах, показывают, что он был явно незаурядной личностью. Но пошел против остзейцев и… бесследно исчез.
25
Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края/Под ред. Е. В. Чешихина. – T. 1, Рига, 1878.
Первый проект освобождения крестьян разработали дворяне Эстляндии. Александр I утвердил его 23 мая 1816 года в качестве закона. Аналогичный по сути проект представили дворяне Курляндской (утвержден 25 августа 1817 года) и Лифляндской (1819) губерний. К сожалению, это важнейшее преобразование не улучшило, а скорее ухудшило положение крестьян. Крестьяне объявлялись лично свободными, но свобода передвижения и выбора занятий была ограничена. Вся крестьянская земля осталась неотъемлемой собственностью дворянства, члены которого были записаны в местные дворянские книги. Помещик мог указать или не указать крестьянину участок земли, а если и указал, то диктовал свои условия на основании «свободного договора». Крестьянам приходилось беспрекословно принимать все условия помещиков, т. е. освобождение крестьян фактически превратилось в экономическую кабалу.
Местная судебная и административная власть также находилась в руках помещиков. Крестьянам негде было искать защиту. Судьи приходские и судьи высших судов были немцы, члены рыцарской корпорации. Даже для вступления в брак крестьяне должны были испросить разрешение у помещика. О школах для крестьян помещики также не заботились, ибо закон предоставлял самим крестьянам право учреждать волостные и приходские школы. А откуда у них средства?!
Положение крестьян было чрезвычайно тяжелым, и часто происходили крестьянские волнения. Единственным духовным убежищем стала церковь. Но она служила и местом унижений. Возле церкви (кирхи) стояли позорный столб и скамья для порки, там каждое воскресенье после богослужения истязали провинившихся. А неподалеку от кирхи, как правило, помещики строили трактиры (корчмы), там спаивали крестьян. Сами пасторы тоже были подневольными. Пастор как словом, так и делом должен был жить в согласии с помещиком, если он дорожил своим местом. Так и сложилось, что ненависть, которую крестьянин питал к помещику, он переносил на пастора и кирху.