Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими
Шрифт:
Более подробное описание этих событий дает Валуев, почти очевидец, так как появился в Риге через год после случившегося: «В 1844 году с разрешения лютеранского пастора Трея (рижские гернгутеры) наняли на Московском форштадте комнату для своих собраний и молебствий, о чем пастор Трей объявил 15 сентября в Иоганкирке своим прихожанам, приглашая их собираться в эту комнату для чтения божественных книг и пения молитв с условием не приходить туда без него, читать только те книги, которые он сам назначит, и не собирать денег, ибо, по словам его, один из них, отставной солдат Карл Эрнст, вызвался на собственные деньги нанять комнату, латышский крестьянин Баллод – доставить безвозмездно скамьи, и сам Трей обещал приносить свечи.
Впоследствии гернгутеры начали служить
Так начался 1845 год, год латышского национального пробуждения. Этот год сопровождала бурная деятельность правительственных органов, начиная от царя и Синода и кончая губернскими властями. В архиве П. А. Валуева сохранилась «Опись распоряжений правительства о переходе крестьян в православие» [31] , содержащая перечень 56 документов за 1845–1846 годы: о самом присоединении, устройстве церквей, пасторских повинностях, участии православных в судах и т. п.
30
ГАРФ. Ф. 908, оп. I, д. 60, л. 54.
31
РГИА. Ф.908, оп. I, д. 60, л. 157.
Изложим события 1845 года по материалам архивного дела «О движении лифляндских крестьян для присоединения в православие» [32] , используемого, по-видимому, впервые. 6 марта 1845 года прибалтийский генерал-губернатор барон Пален обращается к шефу корпуса жандармов графу Орлову: «1-го сего марта в Рижскую градскую полицию явились одиннадцать человек лютеранского вероисповедания с объявлением, что они с семействами своими намерены присоединиться к православной греко-российской церкви.
32
ГАРФ. Ф.109, оп. I, д.133.
Если вышеупомянутое прошение будет удовлетворено, легко могут возобновиться волнения и замешательства именно между здешними поселениями, как было в 1841 году, и происходящая из того для общей тишины и порядка опасность увеличится еще чрез существующую ныне в губернии нужду, по случаю бывшего в прошлом году неурожая».
Из прошения, поданного 27 февраля 1845 года, мы узнаем, что первые 7 человек в списке – это отставные офицеры и унтер-офицеры, а последние четыре:
8. Рижский житель крестьянин Давыд Андрей Баллод.
9. Рижский мещанин Карл Бертуш.
10. Рижский мещанин Андж Меддни.
11. Рижский житель крестьянин Микель Пильведер.
Тем временем, пока обращение Палена было еще в дороге, рижские власти стали обрабатывать упорствующих в смене веры, и делали это весьма успешно. Через три дня – 9 марта – барон Тидебель, правитель канцелярии Палена, смог послать вдогонку первой бумаги другую, из которой явствовало, что первое письмо отправлять вовсе не следовало: «Пo предписанию генерал-губернатора, здешнее полицейское управление вчера приступило к засвидетельствованию известной доверенности 11 человек просителей. При сем случае только один, отставной солдат Карл Эрнет, безусловно объявил, что желает перейти в православную веру; другой здешний житель Баллод объявил, что и он намерен перекреститься, если богослужение греко-российское будет производиться на латышском языке, так как он не твердо знает русский язык; все же прочие объявили, что они вовсе не намерены перекреститься, а остаются в лютеранской вере, но они желают иметь помещение для молебствий во всякое
Давыда Баллода в полиции допрашивали три раза, а он все настаивал на своем: «намерен перекреститься», чем и положил начало великому движению.
Напорa властей испугался Филарет, и 13 марта 1845 года он пишет в Синод:
Все эти дела и множество других обстоятельств убеждают меня в том, что дело это надобно совершенно оставить в будущность. Уверяю совестью моею, что против такого ожесточения немецкой стороны, какова оно теперь есть, ничего сделать нельзя. Иначе выйдет то, что епископа выгонят из Риги.
Но ситуация в Петербурге была не та, что в 1841 году: на обращении барона Палена царь Николай I собственноручно написал карандашом:
Напрасно барон Пален хочет придать более важности сему делу, чем оно представляет… Опасения публики напрасны и лишни, тем более, что изъявления подобные не должны быть принимаемы по доверенности, а лично (подчеркнуто Николаем I) желающими присоединиться, и потому нет возможности, чтобы много таковых явилось… Просителей разрешить присоединить и для них службу отправлять в одной из церквей наших на их языке.
Это было роковое решение, последствия которого власти не предугадали.
Остзейцы еще пытались спасти положение. Дворяне Лифляндии и Курляндии по своей инициативе заготовили решительные протесты против возможных решений царя.
Пален сообщил о заявлениях рыцарей в Петербург. Затребовали оригиналы. Заявления были высочайше рассмотрены 4 апреля 1845 года. Они не смогли изменить прежнее решение, и царь ограничился резолюцией: «Весьма глупое опасение».
Пален потерял поддержку двора, его сменили. Место генерал-губернатора занял старый генерал Е. А. Головин.
Инструкции Николая I по православию
25 и 26 апреля 1845 года император Николай I утвердил подробные инструкции о том, как вести дела по присоединению эстонских и латышских крестьян к православию. Через епископа Филарета православным священникам Лифляндской и Курляндской губерний вменялось в обязанность при собеседовании с иноверцами об учении православной церкви «ограничиваться предметами веры, христианской нравственности и преданности государю и объявлять им, что дело веры не должно быть смешиваемо с другими делами, а также внушать, что принятие православия не может переменить их отношений с помещиками, но только к одним пасторам, освобождая от приходских к ним повинностей». В инструкциях оговаривалось, что «присоединение иноверцев к православию подлежит общему, установленному для сего в империи порядку, но по особым местным обстоятельствам края дозволение присоединять представляется не всем священникам, а только надежнейшим и опытнейшим, по усмотрению епархиального викария и под собственной его в таком выборе ответственностью».
Вот инструкции, которые были даны генерал-губернатору Головину:
«1) В последнее время крестьяне в некоторых местах Балтийских губерний начали изъявлять желание к принятию православия. Необходимо посвятить этому обстоятельству особенное внимание, чтобы при подобных случаях предупреждены были всякие недоразумения и беспорядки.
Е. А. Головин, генерал-губернатор Прибалтийского края в 1845–1848 гг.
2) На сем основании с осторожностию должно наблюдать, чтобы со стороны православного духовенства не было допускаемо понудительных средств, и таким образом иноверцы могли свободно присоединяться к православию на основании установленного для сего общего порядка и с собственного подвига.