Немецкие крылатые выражения

Сборник

Фихте Иоганн Готлиб (1762—1814) – философ

В человеке есть разные стремления и задатки, и назначение каждого из нас – развить свои задатки по мере возможностей.

Высший человек с силою подъемлет свой век на более высокую ступень человечества; оно оглядывается назад и удивляется той пропасти, через которую оно перенеслось; десницей великана выхватывает высший человек из летописи рода человеческого все то, что он может схватить.

Вникни в самого себя, отврати взор от всего, что тебя окружает, и направь его внутрь

себя – таково первое требование, которое ставит философия своему ученику.

В понятии человека заложено, что его последняя цель должна быть недостижимой, а его путь к ней – бесконечным.

Все индивиды заключаются в Едином великом Единстве чистого Духа. Пусть это будет то последнее слово, которым я вверяю себя вашей памяти; и пусть это будет именно та память обо мне, которой я себя вверяю.

Женщина не видит дальше любви, и ее природа не идет дальше любви.

Ничто истинное и полезное, раз оно стало достоянием человечества, не пропадет даром, хотя бы лишь отдаленное потомство научилось этим пользоваться.

Разумное существо не имеет ничего вне опыта; опыт содержит в себе весь материал его мышления. Истинному и действительному времени принадлежит лишь то, что становится принципом, необходимым основанием и причиною новых, не существовавших до того явлений во времени. Лишь в этом случае возникает живая жизнь, порождающая из себя другую жизнь.

Ученый по преимуществу предназначен для общества: он, поскольку он ученый, больше, чем представитель какого-либо другого сословия, существует только благодаря обществу и для общества.

Ничто так не умерщвляет неукоснительно любовь женщины, как подлость и бесчестность мужчины.

Последняя высшая цель общества – полное согласие и единодушие со всеми возможными его членами. Но так как достижение этой цели, достижение назначения человека вообще предполагает достижение абсолютного совершенства, то и первое и второе равно недостижимо, пока человек не перестанет быть человеком и не станет Богом.

Пусть покинет меня все остальное, только б не покинуло мужество.

Пусть ученый забудет, что он сделал, как только это уже сделано, и пусть думает постоянно о том, что он еще должен сделать.

Ученый по своему назначению есть учитель человеческого рода.

Философия учит нас все отыскивать в Я. Впервые через Я входит порядок и гармония в мертвую и бесформенную массу. Единственно через человека распространяется господство правил вокруг него до границ его наблюдения, и насколько он продвигает дальше это последнее, тем самым продвигаются дальше порядок и гармония.

Где бы ты ни жил, ты, что носишь человеческий образ, приближаешься ли ты к животным, под палкой погонщика сажая сахарный тростник, или греешься ты на берегах Огненной Земли у огня, который ты не сам зажег, являешься ли ты мне самым жалким и отвратительным злодеем, все-таки ты то же, что и я, ибо ты можешь сказать мне: «Я есмь».

Ты все же мой товарищ, мой брат.

Есть еще шутники, которые предостерегают философа – не делаться

смешным через преувеличенные ожидания от своей науки…

Пусть они насмехаются над нашей верой в человечество и над нашими надеждами на его великое призвание; пусть тогда они повторяют столь часто, сколь они в том нуждаются, в свое утешение: нельзя помочь человечеству; таковым оно было, таковым оно всегда будет.

Человек будет вносить порядок в хаос и план в общее разрушение, через него самое тление будет строить и смерть будет призывать к новой прекрасной жизни. Для него вырастает то, что раньше было холодным и мертвым, в питающее зерно, в освежающее зерно, в освежающий плод, в оживляющую виноградную лозу. Вокруг него облагоражи ваются животные, они отрешаются от своей дикости и получают из его рук более здоровую пищу, за которую платят ему добровольным послушанием. Более того, вокруг человека облагораживаются души; чем больше кто-либо – человек, тем глубже и шире действует он на людей, и то, что носит истинную печать человечности, будет всегда оценено человечеством; каждому чистому проявлению гуманности открывается каждый человеческий дух и каждое человеческое сердце.

Жан Поль (1763—1825) – писатель

Говорят, что лучшее правило политики – не слишком управлять. Это правило столь же верно и в воспитании.

Добропорядочные люди приобретают больше врагов своими речами, нежели дурные – своими делами.

Из всех искусств музыка – самое человечное и распространенное.

Вечность – это то время, когда существуют идеалы.

Вкус – это эстетическая совесть.

Все достойное уважения совершено в уединении, то есть вдали от общества.

Книгу, где все слова пишутся с заглавной буквы, трудно читать; так и с жизнью, в которой все дни – воскресенья.

Осмеяние, то есть нравственное негодование, должно совмещаться с постоянством возвышенного чувства.

Подлинная нравственность непосредственно поэтична, а поэзия, в свою очередь, – опосредованно нравственна.

Проницательность ума – это совесть остроумия.

Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям.

Мужество состоит не в том, чтобы смело преодолевать опасность, но в том, чтобы встречать ее с открытыми глазами.

Музыка – поэзия воздуха.

Ничего не откладывай на после, ибо после тебе легче не будет.

О музыка! Отзвук далекого гармоничного мира! Вздох ангела в нашей душе! Когда замирает слово, и объятие, и наполненный слезами глаз, когда наши немые сердца в одиночестве томятся за решеткой нашей груди – о, тогда только благодаря тебе могут они послать друг другу отклик из своих тюрем, соединить в одной пустыне свои далекие стоны.