Немецкие шванки и народные книги XVI века
Шрифт:
13
Про то, как однажды удачно пошутили
Один человек был весьма искушен в арифметике и, чрезвычайно гордясь этим, постоянно приставал к остальным со всевозможными задачками. Наконец он нарвался на хорошо подготовленного противника, и тот сказал ему так: «Вы мне задали немало сложных задач. Позвольте же и мне, в свой черед, задать вам одну — и очень простую. Но как, интересно, вы ее решите?» И вслед за тем привел условия своей задачи: «Вы пригнали пять ослов в конюшню, рассчитанную на шесть животных. Как сделать так, чтобы ни одно стойло не пустовало?» И когда арифметик после долгих раздумий так и не смог
14
Про то, как ткачи ехали из Франкфурта
По два раза в год ткачи и прочие жители Касселя ездят во Франкфурт на ярмарку. И вот однажды напились они там хорошенько, поехали восвояси да и завернули ненароком в деревеньку по названию Эрлебах. А там попалась им на глаза одна девочка. Увидев незнакомых людей, она испугалась и плача побежала домой. А один из ткачей решил еще припугнуть ее, погнался за нею следом и заорал: «Сейчас я тебя съем!» А у дома гуляла еще одна девочка с малюткой сестренкой на руках. И она тоже перепугалась и сказала: «Оставь мою подружку в покое. Вот у меня на руках крикунья, да к тому же вся мокрая, ее и ешь». Можно ли было подшутить над незадачливым шутником удачней?
Когда ты попусту грозишься, Ужель отпора не боишься?15
Про то, как человек попросил помочь отнести его жену на кладбище
В Мурау, в верхней Штейермарке, у одного человека умерла жена. Он отправился к соседу и попросил его: «Любезный мой сосед и добрый друг! Господь Бог призвал к себе мою жену, а мне надлежит похоронить ее по христианскому обычаю. Поэтому я попрошу вас доставить мне такое удовольствие и помочь отнести ее на кладбище. А я в свой черед, разумеется, не откажу в подобной услуге и вам». Эти слова услышала жена того, к кому обратились с такой просьбой, и она тут же встряла в беседу, сказав: «Он-то вам поможет, но не вздумайте оказывать подобную услугу и ему, ведь для начала мне придется помереть».
Худого в мыслях не имея, Ты скажешь глупость тем вернее.16
Про то, как мельник превратился в пекаря
В дверь к пекарю постучался нищий, бывший когда-то мельником, и попросил подаяния Христа ради, а также из-за былого родства их ремесел. Пекарь спросил, о каком таком ремесле он говорит. Нищий ответил, что был некогда мельником. Пекарь спросил далее, много ли мужиков мололо свой хлеб на мельнице у его незваного гостя. «Семеро», — ответил несчастный мельник. «Что я слышу! — воскликнул пекарь. — Их было целых семеро, а тебе приходится просить подаяния? Да ты просто позоришь всю братию мельников, позоришь свое ремесло! Я ведь тоже когда-то был мельником, и мужиков ко мне на мельницу наезжало не семь, а целых сорок и даже сверх того, но, поверь, я бы скорей пустил их всех по миру, чем довел бы самого себя до нищенства! Так бы и тебе поступить — тогда бы ты нынче не ходил с протянутой рукой!» А сколько всего, друг мой читатель, у этого мельника, то бишь пекаря, было учеников — если уж не признанных докторов в деле обирания ближнего, то хотя бы бакалавров? А?
Тот, кто вводить других в расходы Умел еще в младые годы, Грехом не почитает грех И чтит единственно успех, Всегда грабастая у всех.17
Про то, как двое воров попали в каталажку
На ярмарке в одном городе поймали молодого оборванца на мелкой краже — и поймали с поличным, как раз когда он стянул уже несколько ножей, вилок и всякой всячины и намеревался к тому же срезать у купца кошелек. Поймали — и посадили в каталажку. Белый свет стал ему не мил, принялся он плакать, и стонать, и биться в судорогах. И не
Однако все же на волю выйдет не каждый, потому не стоит воровским ремеслом пробавляться.
18
Про то, кто такие архиразбойники
Одну за другой мы поведали вам несколько историй про воров и душегубов, но, наряду с оными, есть на земле и племя разбойников, Господу Богу нашему наименее угодное и наиболее отвратительное — и промолчать о таковом было бы крайне несообразно нашему замыслу.
Вышеназванных разбойников не сыщешь нынче в глухой чаще, в горах или на большой дороге. Настоящие разбойники обитают теперь в городах и деревнях, главным образом — в веселых и недурно оборудованных заведениях. Можно повстречать их и в общественных местах — например, на ярмарке или на городской площади. Настоящие разбойники не носят нынче панцирей и кольчуг, не пугают встречных мечами и копьями и не озираются алчным оком по сторонам: они ведут себя добропорядочно, сдержанно и достойно: большинство из них разодето в дорогие кафтаны, в меховые шубы и шапки. А также в злато, в серебро, в бархат и в шелка. Теперь им уже не дают, как в былые времена, худых прозвищ, а обращаются к ним с упоминанием звания и титула, ими благоприобретенных. Это ли не лишнее доказательство тому, что гнев Божий больше никого не страшит!
Для того чтобы показать, насколько не подобает таким чиновным разбойникам, канцелярским ворам и прочим кровососам какое бы то ни было человеческое имя, я позволю себе сравнить их с бросающимся на беззащитную жертву волком и доказать, что они куда злее и беспощаднее.
Серого волка, которому сама природа дозволяет изредка, то ли в зимнюю пору, то ли по причине чудовищного голода, задрать иную овечку, телку или же гуся, взимая тем самым как бы положенную ему десятину и никогда не держась за остатки добычи, — так вот, этого-то серого волка люди ненавидят с такой силой, что брезгуют даже упоминать его имя. Более того, когда они застают волка за каким-нибудь совершенно невинным занятием (скажем, когда он лакомится вонючей падалью), вся деревня мгновенно пустеет: мужики, кто с ружьем, кто с копьем, кто с дубьем, а следом за ними и собаки с победосносным криком и лаем обрушиваются на несчастного и торопятся умертвить его.
А что касается вышеупомянутых жирных и смрадных служителей Золотого тельца, поступающих, в отличие от волка, вовсе не в согласии с законами природы, не говоря уж о законе Божьем, повелевающем возлюбить ближнего, как самого себя, — что касается их, то они строят козни и обирают людей, отнимая у них не только наличные деньги вплоть до последнего гроша, но высасывают, выжимают и выдавливают у обыкновенных смертных все соки и мозг — так что у тех, несчастных, не остается ни сорочки в комоде, ни колоска в поле, ни кочана капусты в огороде, которыми эти ненасытные объедалы, опивалы и обиралы погнушались бы. Да и нет у них, в отличие от того же волка, наготове оправдания подобному поведению, если не считать сатанинской и неутолимой алчности, и отбирают они у людей последнее, когда своего добра им уже давно девать некуда.
Продолжим наше сравнение. Старая пословица гласит: волк волчатиной и в лютую стужу побрезгует. А взглянув на этих архиразбойников, убеждаешься, что и в этом отношении они нарушают все законы божеские и природные: отец ополчается на сына, сын — на отца, брат — на сестру, родичи и свойственники — друг на друга, не говоря уж о такой малости, как дружеская верность, нарушаемая ими ежечасно, — короче, никто из членов этого ордена не может чувствовать себя в компании с собратьями хотя бы в относительной безопасности.