Немеренные версты (записки комдива)
Шрифт:
Ровно в 6.30 залпы «катюш» возвестили о начале артиллерийской подготовки, которая непрерывно продолжалась 45 минут. С первыми артиллерийскими залпами по условленному ранее сигналу «За шнур и за весла!» передовые подразделения дивизий двинулись на лодках и плотах к западному берегу Вест-Одера.
Из-за пережитого ночью наводнения дивизия несколько задержалась с началом форсирования и вследствие этого огневые точки противника, которые должны были быть в первые же минуты наступления подавлены пушками прямой наводки, остались неподавленными и открыли губительный огонь по боевым порядкам. Била артиллерия из Щецина.
Один за другим командиры полков доложили о готовности к наступлению. Разговор шел по радио. По голосу своих командиров угадывал, что люди крайне напряжены. Что тут удивительного? Не успел отдать приказ о начале наступления, как меня прервал командарм. Слова генерала Батова были обращены ко всем командирам, настроенным на волну командарма:
— Мы знаем о ваших трудностях. Поможем. Начинайте, товарищи. Успеха вам!
Даешь западный берег!
Еще в ходе боев за пойму были сформированы штурмовые группы. В них вошли самые смелые, самые мужественные воины 420-й дивизионной разведроты и приданного дивизии сводного кавэскадрона. Одну из групп возглавил начальник разведотделения штаба майор В. Д. Антипенко. Другую — командир разведроты капитан Н. Я. Друзенко. Группам была поставлена задача — переправиться первыми на западный берег Вест-Одера и захватить небольшой плацдарм.
В группе Друзенко было 24 бойца. У Антипенко несколько больше. Но во время ночного обстрела несколько бойцов были ранены шрапнелью. Однако все легкораненые остались в строю.
Разместившись на плотах, которые кто-то в шутку назвал «плавучие укрепрайоны», а также в нескольких лодках, разведчики и кавалеристы минут за пятнадцать до конца артподготовки повели свою «боевую флотилию» к противоположному берегу, с ходу выбили гитлеровцев из первой траншеи и закрепились на клочке земли севернее Нидерцаден.
Отвагу, ловкость, боевое мастерство проявил ефрейтор Семен Жогов из штурмовой группы капитана Друзенко. Когда лодки подходили к западному берегу, Семен увидел метрах в ста двадцати от кромки воды укрывшийся в кустах расчет вражеского крупнокалиберного пулемета. Фашистские пулеметчики вели огонь по участку переправы. Ефрейтор Жогов с противотанковой гранатой в руке пополз навстречу огню. Увлеченные стрельбой фашистские пулеметчики не заметили, как Семен Жогов оказался в 10–12 метрах от них. Приподнявшись, воин метнул гранату. Огневая точка смолкла.
Вражеские солдаты ринулись в контратаку. Десантники Жогова встретили их дружным автоматным огнем, забросали гранатами.
Штурмовой группе Н. Я. Друзенко вместе с высадившимися на западный берег другими подразделениями пришлось вести бой с превосходящими силами врага. И вновь отличились восемь разведчиков, возглавляемых ефрейтором Жоговым. Они не только уничтожили большое число гитлеровцев, но и сумели 19 вражеских солдат и одного офицера взять в плен.
За образцовое выполнение боевых заданий командования, за проявленные героизм и отвагу при форсировании Одера, при захвате и последующем удержании плацдарма на западном берегу реки Семен Григорьевич Жогов был удостоен звания Героя Советского Союза.
…Форсирование Вест-Одера продолжалось. Вслед за первыми штурмовыми группами, овладевшими небольшим плацдармом,
Несмотря на эту неудачу, умело руководил переправой полка инженер-майор А. Бойко. Под ураганным огнем противника он вместе с десантниками совершил несколько рейсов на западный берег.
В числе первых в составе 1201-го полка переправился на западный берег Одера помощник командира взвода старший сержант А. Бурлаченко. Вскоре после того как рота вступила в бой на плацдарме, выбыл из строя ее командир. Его заменил командир взвода, но через несколько минут он тоже получил ранение. Больше офицеров в роте не оказалось, и тогда командование принял на себя Бурлаченко. Не осталось офицеров и во второй роте. Старшему сержанту пришлось командовать двумя ротами. В течение нескольких часов возглавлял он сотни воинов и успешно отразил три сильные контратаки противника.
Инициативу проявил командир артиллерийской батареи 1201-го полка капитан В. М. Маршанишвили и командир расчета 45-миллиметровой пушки старший сержант Розанов. Они выбрали большую лодку, погрузили в нее перевернутую вниз стволом пушку, положили на дно несколько ящиков с боеприпасами и переплыли на плацдарм. Так же поступили и некоторые другие расчеты батареи. Пушки капитана Маршанишвили оказали первым переправившимся за реку стрелковым подразделениям неоценимую помощь в подавлении оживших после артподготовки вражеских огневых точек.
Боевую находчивость и солдатскую смекалку проявили минометчики. Погрузив в лодки минометы и ящики с минами, они привязали к ним обрывками телефонного кабеля поплавки из деревянных чурок. В случае если лодка опрокинется от взрывной волны, минометы и ящики с минами можно было вытянуть со дна реки, определив по поплавкам место, где они затонули.
Предосторожность оказалась не лишней. Метрах в семи от берега одна из лодок с двумя минометами и боеприпасами перевернулась. Все пошло ко. дну, но наверху остались поплавки. Минометчики вплавь добрались до берега, быстро сняли с себя вымокшее обмундирование и опять бросились в реку, стали вытаскивать минометы и ящики с боеприпасами. Мины хотя и намокли, но не испортились. Их постоянные заряды были предварительно густо смазаны пушечной смазкой.
К полудню половина боевых подразделений 1201-го стрелкового полка вела бой за Одером. А некоторое время спустя на плацдарм перебрался и командир полка подполковник Н. И. Петухов с оперативной группой штаба. Теперь связь с дивизионным НП Николай Иванович поддерживал только по радио. Его сообщения были предельно лаконичными: «Отбиваю атаку», «Немного продвинулся вперед»… Несколько раз по рации со мной связывался майор Антипенко. Из его сообщений следовало, что гитлеровцы упорно обороняются. При этом Василий Данилович непременно добавлял: