Немезида
Шрифт:
— Вас беспокоит состояние Антеи? — обратилась к Клотильде мисс Марпл.
— Разумеется. Понимаете, у Антеи всегда были слабые нервы. Она была самой младшей из нас, с детства слабой и хрупкой, а в последнее время ее здоровье стало резко ухудшаться. Иногда с нею случаются приступы истерики. Она хохочет, как безумная, над самыми серьезными вещами. Мы не хотим… гм… поместить ее… ну, вы сами понимаете. Конечно, ей нужен сейчас уход, но не думаю, чтобы она согласилась покинуть этот дом. В конце концов, это и ее дом. Только… одним словом, с нею иногда бывает очень трудно.
— Да, жизнь — нелегкая штука, — кивнула мисс Марпл.
— Лавиния временами заговаривает
— Господи, каких только испытаний не посылает нам жизнь.
— Лавиния боится Антеи, — продолжала Клотильда. — Просто боится. Ее не очень убеждают мои слова о том, что бояться, по сути дела, нечего. Антея всего лишь по временам начинает выражаться несколько загадочно, у нее появляются какие-то странные идеи, но я не думаю, чтобы существовала реальная угроза… ну, не знаю, того, что она совершит что-нибудь из ряда вон выходящее или опасное.
— Пока с нею такого никогда не случалось?
— Никогда. Самое большее, с нею бывали припадки гнева, внезапного отвращения к кому-нибудь. Она, вообще-то, ревнивое существо. Скажем, она очень ревниво относится ко всем, вокруг кого, по ее мнению, слишком много шумят и суетятся. Право, не знаю… Иногда мне кажется, что лучше всего было бы бросить все и продать этот дом.
— Понимаю вас, — вздохнула мисс Марпл. — Понимаю, как тяжело жить в месте, связанном со столькими грустными воспоминаниями.
— Да, это так. С этим невозможно бороться. Не могу забыть это милое дитя. Я люблю ее, как родную дочь. Умная, способная, с задатками большого таланта. Я гордилась ею. А потом внезапно… она так несчастливо влюбилась… в этого ужасного, психически неуравновешенного молодого человека…
— Майкла Рейфила?
— Да. Лучше бы он никогда не появлялся здесь! Он случайно был в этих местах и по просьбе отца навестил нас. Мы пригласили его на обед. Этот негодяй, если хотел, умел быть обаятельным. За ним и тогда уже немало водилось: два тюремных срока, несколько брошенных девушек, но мне и в голову не приходило, что Верити… Она словно с ума сошла. В ее возрасте такие вещи случаются с девушками. Она влюбилась в него, только о нем и думала… слова против него слышать не хотела. По ее мнению, все, что было раньше, не могло быть его виной. Вы ведь знаете, как упрямы в таких случаях бывают девушки: все, видите ли, сговорились против него! Только и твердила, что виною всему обстоятельства. Неужели влюбленные совершенно неспособны прислушиваться к голосу разума?
— Как правило, нет, — вздохнула мисс Марпл.
— Верити совсем не слушала меня. Я попыталась убрать отсюда этого мальчишку, сказала ему, чтобы он больше не смел у нас появляться. Разумеется, это было глупостью, и я скоро это поняла. Я добилась только того, что они стали встречаться вне дома. Я даже не знаю, где. Он увозил ее куда-то на машине и привозил только поздно вечером. Пару раз она вернулась только на следующее утро… Я напрасно просила их прекратить это, они меня не слушали. Верити не слушала — от него я этого, разумеется, и не ожидала.
— Верити хотела выйти за него замуж?
— Не думаю, чтобы дело дошло до этого и уж наверняка не верю, чтобы это входило в его намерения.
— Искренне сочувствую вам, вы, вероятно, очень страдали.
— Самое страшное было, когда мне пришлось
Слезы покатились по щекам Клотильды.
— Мне жаль, очень жаль вас, — сказала мисс Марпл. Клотильда внезапно подняла на нее глаза.
— Вы еще не понимаете, что в этом самое худшее.
— Что же?
— Я не знаю… не знаю — не Антея ли…
— Антея?
— Она так странно вела себя тогда. Она очень… очень ревнива… И она внезапно начала как-то по-другому относиться к Верити, смотрела на нее так, словно ненавидела ее. Иногда я думаю… мне приходит в голову, что, может быть… это ужасная мысль, нельзя так думать о своей сестре… но, если такая мысль однажды возникла… У нее случаются припадки ярости, и я думаю, не могла ли она… ох, что это я говорю! Ни о чем таком и речи быть не может. Прошу вас, забудьте о том, что я говорила! Ничего в этом нет, абсолютно ничего. Но… но… одним словом, Антея не вполне нормальна, и я не могу не помнить об этом. Еще в детстве у нее была пара странных историй… с животными. У нас был попугай, непрерывно болтавший всякую чушь, и Антея свернула ему шею. Я не могу быть на сто процентов уверенной в ней. У меня никогда не будет полной уверенности, что… господи, кажется, и я начинаю впадать в истерику!
— Ну, ну, не надо об этом думать, — сказала мисс Марпл.
— Да, вы правы… достаточно того, что Верити умерла, умерла такой страшной смертью. Во всяком случае, Майкл Рейфил больше не погубит ни одну девушку. Он в тюрьме, приговорен к пожизненному заключению. Больше он никому не причинит зла. Хотя я все-таки не могу понять, почему его не признали душевнобольным… ограниченно ответственным, как теперь говорят… Он не мог сознавать того, что делает, в этом я убеждена.
Клотильда встала и вышла из комнаты. В дверях она разминулась с возвращающейся миссис Глинн.
— Не переживайте, мисс Марпл, из-за того, что вам наговорила Клотильда. Она очень любила Верити и до сих пор не может прийти в себя.
— Насколько я поняла, она беспокоится из-за вашей младшей сестры…
— Из-за Антеи? С Антеей все в порядке. Она всего лишь… ну, скажем, несколько сумасбродна… немного истерична. Легко выходит из себя, иногда слишком фантазирует, капризна. Но не понимаю, почему это должно так беспокоить Клотильду. Боже, а это кто еще?
В открытой двери, выходившей в сад, появились две женщины.
— Прошу прощения, — проговорила мисс Барроу, — но мы обошли вокруг дома, надеясь, что, может быть, встретим мисс Марпл. Мы слыхали, что она остановилась у вас… о, вот и вы, дорогая мисс Марпл! Мы только хотели сказать вам, что в ту церковь поехать не удастся, потому что там сейчас, оказывается, ремонт, так что наша завтрашняя поездка отменяется, но на послезавтра мы обязательно найдем что-нибудь подходящее. Ничего, что мы так вот вторглись сюда? Мы звонили у калитки, но звонок, кажется, не работает.