Немного ненависти
Шрифт:
Когда веревка со щелчком натянулась, толпа исторгла из себя странный звук, похожий на выдох. Частично это был возглас радости, частично – презрительное хмыканье, возможно, и стон разочарования, но большую долю занимал вздох облегчения. Облегчения от того, что на веревке болтаются не они.
– Да ну вас всех, – пробормотал Орсо, ерзая пальцем под воротничком рубашки.
Во всем этом не было ничего, даже отдаленно напоминающего удовольствие. Даже если эти люди действительно были врагами государства, они вовсе не казались такими уж опасными.
Следующей
– Хотите что-нибудь сказать напоследок?
Похоже, она была не способна ничего воспринимать. Орсо пожалел, что смог не настолько густой, чтобы скрыть от него ее лицо полностью.
– Пожалуйста! – взмолился третий человек рядом с девушкой. Его грязные щеки были исполосованы дорожками слез. – Возьмите меня, но, прошу вас…
– Заткните его! – рявкнул инквизитор, тоже вовсе не наслаждавшийся своей ролью в этом мрачном представлении.
В направлении эшафота беспорядочно полетело несколько овощей, но было трудно сказать, предназначались ли они осужденным или тем, кто исполнял приговор. По подолу платья девушки спереди распространялось темное пятно.
– Фу! – вымолвил Желток. – Она обмочилась!
Орсо, нахмурившись, глянул в его сторону:
– И это то, что вызывает у тебя отвращение?
– Ты, бывает, тоже мочишься в штаны, – насмешливо фыркнул Танни. – Я сам видел!
Шлюхи снова разразились фальшивым хохотом. Бакенбарды сидящего впереди человека задвигались: очевидно, он скрипел зубами.
Орсо тоже сжал челюсти, снова переведя взгляд на эшафот. Хильди была права: он мог это прекратить. Если не он, то кто? И если не сейчас, то когда?
С петлей девушки было что-то не так. Инквизитор яростно шипел на одного из палачей, потом приподнял свой капюшон, открыв потное лицо, чтобы самому взглянуть на узел.
Орсо уже совсем собрался выйти вперед. Уже был готов заорать: «Остановитесь!»…
Но обстоятельства, словно сговорившись, вечно удерживали его от правильных поступков. Над его ухом послышался тихий, писклявый голосок:
– Ваше высочество…
Повернувшись, Орсо увидел за своим плечом широкое, плоское и не вызвавшее у него никакой радости лицо Бремера дан Горста.
– Горст, тоскливый ублюдок! Как вы меня нашли?
Оскорбление не вызвало у Горста ни малейшей реакции – как не вызывало ее ничто другое.
– Должно быть, ориентировался на запах позора, – предположил Танни.
– Да, он здесь довольно силен, – согласился Орсо.
Он потянулся за своей жемчужной пылью, но обнаружил, что ее нет. Тогда он выхватил из руки Желтка бутылку и сделал щедрый глоток.
– За вами послала королева, – пропищал Горст.
Орсо сложил губы трубочкой, просунул в нее язык и издал долгий неприличный звук.
– Неужели у нее не нашлось занятий получше?
– Что может быть важнее для матери, чем благополучие ее старшего
Взгляд Горста скользнул к его лицу и остановился на нем. Он ничего не делал, только смотрел, но этого было достаточно, чтобы смех Желтка превратился в нервное бульканье и затих. Невзирая на клоунский голосок, начальник стражи его величества был не тем человеком, с которым стоило шутить дурацкие шутки.
– Может, мы хотя бы прихватим с собой шлюх? – спросил у него Орсо. – Я заплатил за весь день.
Настал его черед встретить рыбий взгляд Горста. Он вздохнул.
– Танни, ты не мог бы проводить дам обратно в их резиденцию?
– О, я мог бы проводить с ними целые сутки, ваше высочество!
Эта реплика встретила новый взрыв фальшивого хихиканья. Орсо отвернулся от них без особых сожалений. Он терпеть не мог повешения, но девочки захотели пойти, а разочаровывать людей он тоже не любил. Правда, в результате, похоже, разочаровывал вообще всех.
За его спиной снова раздался тот странный звук, похожий на выдох, когда распахнулся следующий люк в настиле эшафота.
Орсо небрежно набросил шляпу на бюст Байяза, мысленно поздравив себя с тем, как восхитительно залихватски она легла на лысую голову легендарного кудесника.
Огромное пространство салона заполнилось эхом от его каблуков, когда он пустился через море сверкающих плиток мозаики к крошечному островку мебели в середине. Королева Союза расположилась на кушетке, угрожающе прямая, вся обсыпанная бриллиантами. Она словно росла посередине сиденья, как великолепная орхидея в расписном горшке. Едва ли стоило упоминать, что, хотя Орсо знал ее всю свою жизнь, царственные манеры этой женщины каждый раз поражали его заново.
– Мама, – проговорил он на стирийском. Ее раздражало, когда с ней говорили на языке страны, которой она правила, а по долгому опыту Орсо знал, что раздражать королеву Терезу не стоило практически никогда. – Я как раз собирался к вам зайти, когда меня нашел Горст.
– Ты, должно быть, принимаешь меня за какую-то особенную дурочку, – сказала она, поворачивая к нему лицо.
– О нет, что вы! – отозвался Орсо, наклоняясь, чтобы коснуться губами густо напудренной щеки. – За вполне обыкновенную.
– Право же, Орсо, твой акцент становится все более ужасным.
– Что поделаешь? Стирия чуть ли не целиком перешла в руки наших врагов, так что у меня почти нет возможности практиковаться.
Королева двумя пальцами сняла с его камзола едва заметную пушинку.
– Ты нетрезв?
– Ума не приложу, с чего мне быть нетрезвым. – Орсо демонстративным жестом взял со стола графин и налил себе бокал вина. – Я вынюхал как раз необходимое количество жемчужной пыли, чтобы уравновесить действие шелухи, выкуренной мной с утра. – Он потер нос, все еще сохранявший приятное онемение, и поднял бокал, салютуя матери: – Еще бутылочка-другая, чтобы сгладить шероховатости, – и мне обеспечено приятное плавание вплоть до самого обеда!