Немногое о многом
Шрифт:
Смерть пожарных по всей
стране большой, больной
с Горбачёвской перестройкой
напугал людей.
ВСЁ ДЛЯ ЧЕРНОБЫЛЯ!
ВСЁ ДЛЯ БОРЬБЫ С РАДИАЦИЕЙ!
Сразу после праздников
на АЭС в Чернобыль,
как на фронт, со всего Союза
ринули ликвидаторы.
Кругом, только о Чернобыле
слышны разговоры.
Планы пятилетки,
все дела служебные
отошли
нервная атмосфера
не только в пределах зоны,
в масштабе всей страны.
Впечатление -
начало ядерной войны.
Чернобыль! Радиация!
Локальная беда!
А если бы?.. ядерная война?
Земля не выдержала бы,
стала бы мёртвой,
отчуждённой навсегда.
БЕЗ ЖЕРТВ НЕ ОБОЙТИСЬ.
Районный центр Иванков -
заседание госкомиссии.
За трибуной председатель комиссии
товарищ Силаев.
В момент аварии
тысячи смертельных кусков
облучённого графита
и ядерного топлива
в радиусе двести метров
разлетелись от эпицентра взрыва.
Весь персонал станции -
в блокаде изотопов,
как блокадный Ленинград,
вынужден - обязан
работать, как солдат -
в смертельной радиации.
Вертолётчики генерала Антошкина
закончили герметизацию блока,
накрыли аварийный реактор
фильтром из глины и песка.
Нынче появилась возможность
начать дезактивацию
четвёртого разрушенного блока,
несмотря на смертельную,
недоступную радиацию.
Сбор ядерного топлива и графита
вокруг аварийного блока
и другие работы в радиации
выполним вручную,
не придумали учёные
технику такую.
Я вынужден, обязан людей послать
в нуклиды, в радиацию,
может даже - на верную смерть.
Для откачки воды из отсека -
нам надо положить четыре жизни,
проделать проход в завалах -
двадцать две,
открыть заслонки слива масла -
только две.
Силаев говорил о жертвах -
твёрдо и красиво,
но в мирное время -
звучало зловеще и тоскливо.
Кстати, сегодня утром -
в город Вышгород
прибыли эшелоном -
первые радиоуправляемые
уральские бульдозеры
и японские роботы-манипуляторы.
Надеюсь, роботы-манипуляторы
спасут много жизней.
Из всех важнейших дел -
жизнь человека для нас важней.
ПОД
В штабном, шумном коридоре
в споре, разговоре
появился необычный офицер
в густом ядерном загаре.
"Интересно, где ты был?
–
задал каверзный вопрос
химик дозиметрист.
–
И сколько рентген ты получил?"
Капитан достал из мятой пачки
пару папирос,
чиркнул спичкой о сапог -
папиросой угостил соседа,
сам прикурил со спички.
Пустил кольцо из дыма,
потом тонкую струю
через загоревший нос,
промолчал, как партизан
пришедший к Абверу на допрос.
Громко щёлкнул тумблер -
дозиметрист включил прибор.
Подошедший Марьин -
член государственной комиссии
молча у капитана прикурил,
посмотрел на капитана,
потом на рентгенометр,
с интересом у химика спросил:
"И сколько капитан за день
получил рентген?"
"Много! Очень много!" -
ответил дозиметрист Приходько.
Даже члену госкомиссии -
не сказал он - сколько.
Дозиметрист уклонился
от точного ответа,
как и офицер - откуда прибыл
и с какого места.
Само собой, так получилось -
все трое прошли проверку
и все довольны -
получили чистую пятёрку.
В газетах, в журналах,
по радио, по телевидению
кричали о свободе слова,
но свобода слова молчала
о рентгенах в городах и сёлах.
Все донесения "срочно"
радиационной разведки
химиков-дозиметристов
шли с грифом ДСП, "секретно".
РИСК БЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО.
В огне и холоде тревог
один профессор, педагог
высказал тревожно версию,
убедив своих коллег.
А вдруг, огненное ядро
разрушенного реактора
и тысячи тонн песка, свинца и бора
прожжёт, продавит основание реактора
и миллионы кюри радиоактивной грязи
проникнут в почву
и радиоактивная, грунтовая вода
отравит весь бассейн Днепра.
Заслушав учёных и специалистов,
госкомиссия решила:
В земле прорыть тоннель
для гарантии и успокоения
и под основание реактора
залить бетонную плиту
с трубами охлаждения
и пустить по трубам воду.