НеМЫслимые
Шрифт:
–Как же это !? Даже нечисть поганая в болотах гниющая сотворить такое не посмела бы, а человек смог! Что ж я старая дура наделала, раньше прийти надо было ! Провалиться мне пропадом на этом самом месте, проворонила, опоздала !-хватаясь за сердце по звериному взвыла она. В это время в подъезд кто—то проскользнул, осторожно прикрыл двери и теперь неслышно крался вверх по лестнице, но Клавдия почуяла опасность слишком поздно. Руки отяжелели, горло перехватило, в голове загудело.
–Кто ты ? – -еле ворочая языком прошептала она. Услышала в ответ довольный хохоток, с трудом повернулась и увидела звериный оскал. Наташка ухмылялась, сверкая клыками. Лицо ее, как пластилиновая маска вдруг поплыло и смялось, а неизвестная сила тут же вылепила из него безобразную морду рыжего оборотня. Узнала Кочерга это чудище, вспомнила, когда и где видела его.
– Огарки, Огарки, -всхлипнула
Деревня Огарки в которой родилась и выросла Клавдия Васильевна Перегудова стояла на маленьком острове посреди болота. По старому почти забытому местными жителями преданию основавшие ее карги и людимы были далекими потомками древних, давно исчезнувших, умевших менять личины фантастических существ -леших, лешенок, домовых, шишиг, лиходеев, полудениц, банников. Они пришли сюда в незапамятные времена скрываясь от гонений. О них упоминалось в летописях 18-19 века монахами Серебрянского, Вознесенского монастырей Тамбовской и Костромской губерний. А писано было там , что ТАЙНА СИЯ ВЕЛИКА ЕСТЬ. По свидетельству же одного из монахов, имя которого не сохранилось в истории, существовал когда то в Серебрянском монастыре еще один писаный для пущей сохранности на пергаменте документ. Сказано в нем, что было каргов и людимов число малое, жили они долго и на вопрос кто вы такие, отвечали – люди мы – людимы. Когда неведомо, но пришел срок и решилась судьба их, отринули карги и людимы зло от себя, дабы вымолить прощение за содеянное далекими предками своими. Во времена от нас далекие приняли они на себя зарок не отступаться от желания этого достойного никогда, верны клятве этой и поныне. В дни благоденствия и в годину лихую приходили они в церкви к образам святым, чтоб склонить покорно голову свою под руку ГОСПОДА нашего ВСЕДЕРЖИТЕЛЯ и молились со всеми в единый голос –«Иже господи заступник мой !» О каргах же сказано только то, что были они вкупе с людимами, но молва супротив этого твердила, что жили людимы меж людьми смирно и неприметно, а некоторые же карги всех сторонились и селились обособленно -в глухих местах, в дальних таежных деревнях и называли люди места эти нехорошими.
Давно это было и даже самые древние старики не рассказывали, потому что не знали, как долго плутали карги и людимы в незнакомых землях за Уральским хребтом. Некоторые из них еще сохранили способность менять облик и были посланы вперед в зверином обличье, потому что так безопаснее и удобнее пробираться в лесной чаще. Рыская по лесам отряд разведчиков набрел на болото вольготно раскинувшееся меж двумя холмами Чертовым городищем и Расхитным. Там они наткнулись на гать. Она была устроена опытными мастерами и могла выдержать любую нагрузку. Два ее нижних слоя состояли из уложенных вдоль дороги на бревна из лиственницы фашин -связанных лыком снопов хвороста. Между хворостом и поверх него, чтобы не оставалось пустот строители насыпали толстый слой песка. . Третьим слоем поперек покрытых песком фашин неизвестные мастера замостили гать опять бревнами из лиственницы, которая в воде не гниет, а становится твердой, как железо. Дорога привела разведчиков к острову с заброшенным рудником и старым поселением по середине. Некоторые дома были настолько крепкими, что после небольшого ремонта их можно было использовать для жилья. Здесь путники и основали свою деревеньку. На севере в 3—х километрах от новой деревни островок заканчивался. От чистой тайги его отделяла только узкая протока. Место не топкое и мелкое, воробью по колено.
У старых Огарков было прошлое, но не было будущего. К тому времени, как Клавдия оставшись сиротой переселилась к тетке в соседнее Первушино, деревня опустела. Травой по пояс заросла бегущая вдоль деревни грунтовая дорога. Брошенные деревенские дома глядели на мир мертвыми дырами оконных глазниц хмуро и обреченно. Из проваленных крыш торчали обнаженные ребра, балок и стропил. В заросших лебедой и ядовитым борщевиком дворах не лаяли собаки. Покосившиеся, распахнутые настежь ворота со скрипом поворачивались на ветру и оглушительно хлопали пугая ворон. Ушли люди, оставив дома, как беспомощных стариков умирать в одиночестве.
Первушино же, где жила тетка Клавдии, стояло посреди тайги за протокой. Здесь работал клуб, опорный пункт милиции, школа, магазин, детский
После восьмилетки Клавдия уехала в районный центр, закончила там школу милиции. Сразу же поступила в университет на заочное отделение юридического факультета по специальности правоведение и вернулась в село по направления, чтобы сменить старого участкового Василь Семеныча Шапошникова на его посту. В Первушино ее родню не любили, а она вернулась в село победительницей, но милицейскую форму сразу не одела, а явилась в наряде на который долгое время, ущемляя себя в еде откладывала со стипендии по рублю. Бордовое панбархатное платье, кокетливую в тон ему фетровую шляпку с брошкой и туфли на каблуках местные тетки и старухи судачившие в очереди на пятачке у магазина встретили насмешливыми взглядами, ехидным хихиканьем и недовольным ворчанием.
– Слыхала я, что старая то карга помирает, – смерив Клавдию с головы до ног хитрым сорочьим глазом пронзительно выкрикнула грудастая девка в фартуке. Клавдия узнала в ней жившую по соседству с теткой Ленку Авосину, известную всей округе сплетницу.
– Ворон с места, ворона на место, – закивали, поддерживая ее старухи. Клавдия услышала это и чуть не оступилась на мокрых после дождя, пружинящих под ногами досках тротуара.
– Мы еще и обрадоваться как следует не успели, что избавимся наконец от старой карги, как глядите люди добрые, молодая явилась, не запылилась, – не встретив отпора с удовольствием продолжала соседка.
Ядовитое удовлетворение смешанное с торжеством сквозившие в голосе говорившей при слове * помирает *резануло слух. Клавдия дернулась, как от удара и то, что кто –то следом за Ленкой недобрым шепотком из – за накрашенных губ назвал ее проституткой, обидело ее, но не удивило.
– Погодите курицы, получите вы у меня, – обозлившись пообещала про себя Клавдия и прошла в метре от них не поздоровавшись. Нестерпимо хотелось крикнуть в ответ что-нибудь обидное, как то заставить теток пожалеть о сказанном. Сдержавшись, девушка решила обязательно поквитаться с ними при первом удобном случае. На следующее утро, в новеньком милицейском мундире с блестящими погонами на плечах она прошла четко печатая шаг мимо магазина вогнав вчерашних обидчиц в оторопь. Опорный пункт милиции и жилье местного участкового располагались в большом бревенчатом доме. Участковый Василь Семеныч Шапошников осанистый, усатый, пожилой дядька встретил ее на высоком крыльце, как радушный хозяин с распростертыми объятиями.
–Милости просим, душевно рад знакомству, еще вчера получил телефонограмму о вашем прибытии, – воскликнул он протягивая для рукопожатия руку. Его хищная белозубая, несмотря на возраст улыбка удивила девушку, а недобрый взгляд серых внимательных глаз насторожил Поморщившись от крепкого табачного перегара, которым не смутившись дыхнул старик ей прямо в лицо, девушка поторопилась пройти в дверь галантно распахнутую перед ней Семенычем. Краем глаз отметила собравшуюся у крыльца добрую половину села, с любопытством рассматривающую ее с головы до ног. Сам же участковый, пока девушка заходила внутрь шевеля, как таракан усами угрожающе цыкнул на кого то и махая руками закричал, -
– Товарищи, не толпимся, быстренько расходимся, посмотрели и ладно, не в цирке поди ! Не до вас сейчас, марш по домам !
Весь вечер потом Клавдия с теткой пересмеивались вспоминая и обсуждая эту встречу.
Бабушка, о которой злословили у магазина, действительно была очень плоха и на вопрос о здоровье только рукой махнула. О чем –то думала, глядя в белую стенку, вздыхала и наконец потянувшись к внучке тихонько, чтобы слышала только Клавдия, спросила, -
–Что, каргой то тебя небось уже обзывали?– и сама же себе поспешила ответить, -
–А почему, ты и не знаешь, правда ? Думаешь это просто ругательство !? Нет деточка, а объяснить то тебе в чем здесь дело кроме меня некому—мало нас осталось – раз, два и обчелся. Вот и я умру скоро.
– Не придумывай, погоди, оздоровеешь еще, – попыталась успокоить ее Клавдия.
–Молчи и слушай. У некоторых каргов и людимов две жизни, одна человеческая, а другая звериная. Что будет с тобой, что на роду тебе написано я не знаю. Поживешь – увидишь. Мне смерть в глаза глядит и я в этот час строго тебе наказываю не забывать – люди мы, людимы и даже в шкуре звериной оставаться ими должны, -пристально глядя внучке в глаза, будто ставя на ней заклятье, приказала старуха и добавила, -