Ненаместные
Шрифт:
Но она была одной из немногих Кошек, которые снимали накладные ногти в салоне, а не собирали с пола после случайной трансформации.
Ким действительно ей не верил.
Слишком сложно было понять: мачеха это говорит, или это всего лишь очередная ее ужимка, чтобы казаться... правильной, что ли?
В настоящей кошке нет настоящего.
Всего лишь почти неуловимые следы настоящего. Как иногда пишут на горьком шоколаде: может содержать следы арахиса, будьте осторожны, аллергики.
А то однажды горло перехватит,
– А мог бы и поверить, знаешь ли, - обиженно ворчала Яйла, - мог бы и поверить. Я бы такую глупость не делала. Ну, было бы у девочки еще годика два бурной юности, что мне, жалко, что ли? Я ж не знала, что так на нее давлю, она же не возражала, ну, переоценила я ее немного, с кем не бывает? Переоценила... И тебя тоже, но тут ничего не поделать, родился с ветром в голове, что уж тут, но Лиль-то толковая... Ну сколько бы они продержались?.. Год, два? Подростки... А теперь посмотри на них.
Ким посмотрел: их устроили в удобных креслах на возвышении в центре. В другой день там мог бы вальяжно устроиться директор, жирный и мудрый Змей, и шипяще петь про свои подвиги во благо детского образования.
Сидят рядом, держатся за руки, пальцы переплетены.
Их не стали разводить по разным палатам, когда нашли. Опасались... последствий. И сейчас стараются не травмировать. На столике рядом - чай, вазочка с конфетами: какие-то леденцы, шоколад... попроси Лиль вдруг апельсинового сока, ей бы тут же принесли.
Тогда она вовсе не сока хотела, а уверенности... спокойствия.
Но не похоже, чтобы это сработало в этот раз.
Кто за кого держится?
У обоих пальцы белые.
Почему-то вспоминалось, как Лиль опускала руки в холодную воду. Тоже тогда была бледная, наверное, чувствовала, что наступит и этот день. Хотя... глупо так думать: скорее ее волновало скользкое бревно, и вероятность не вытащить - а утонуть.
Отчаянно хотелось выйти покурить, но нельзя было. Некогда. Скоро начнется. Ким поймал Геркин взгляд и ободряюще ему подмигнул... тот постарался улыбнуться в ответ.
Бледный до прозрачности, до зеленцы. Или это природный оттенок? Парень взрослеет? Данга, помнится, при определенном освещении тоже становился зеленоват. А у Хонги из человеческого только глаза, и все лицо - жабья склизкая кожа....
И Жаннэй еще не пришла, где она?
Жабы рассаживались в своем секторе. Песчанки... откуда столько песчанок? Рядом. Ылли среди них, беспокойная, суетливая, вертела головой, ерзала, все смотрела на сцену, разве что не размахивала руками. В сером мундире, но без знаков отличия.
Где Жаннэй?
Эдде зачем-то пришел, да еще и притащил с собой четверых своих подопечных. Видимо, будут спрашивать про Попрыгушки... про турслет. Трое в ряд, четвертая, совсем мелкая, уселась у Эдде на коленях и все дергает за нос. Эдде отмахивается. Чихает. Еще.
Ползала желает ему здоровья.
На
Где?..
В зал вплыл дядь Кеех...
– Посмотрел?
– фыркнула Яйла, - ну так вот, видишь, видишь? Теперь уже не два года. Теперь уже ничего не поделать.
– А зачем?
– все-так ответил Ким, чтобы отвлечься от назойливого "где" в своей черепушке. Не так-то просто - оно уже победило даже желание достать сигарету.
– Ну, так было бы проще?
– фыркнула Яйла, - Тебе же было бы проще. Знаешь, людей ведь связывают вовсе не красные нити судьбы, или на что там смотрят эти зазнайки-свахи из Храма Живицы. Не-е-ет. Трое детей, ипотека. Общий бизнес. Вот это - крепко.
– Ипотека? Откуда тебе...
– А кто сказал, что это мои слова? Мне тоже их однажды сказали, - Яйла пожала плечами, - и не сказать, чтобы я потом плохо устроилась и ужасно живу теперь. Но есть возраст, когда такого просто не слышишь - жаль, что Лиль только притворялась, что она уже достаточно взрослая. Мне действительно жаль. И уж точно я не желала ей зла, и зла ей не делала.
Она рассеянно погладила по голове Умарса, прижавшегося к ее плечу.
Он тоже зеленоват лицом, но тут точно не генетика виновата.
– Я не хочу выглядеть злой в глазах своих детей, - она поджала губы, - хотя и никак не возьму в толк, зачем со мной увязался ты.
И она ткнула сына пальцем в щеку.
Тот пожал плечами.
– Мы же дружим. Мрыкла тоже обещала. Где она, мам?
– Задержалась немного, у нее же курсы, - отмахнулась та.
Ким тоже не очень понимал, зачем это все Умарсу. Поискал в жабьих рядах Дангу, не нашел.
Группка Волков уселась назад, маленькая, но очень солидная группка. Седеющие виски, хищные лица, жилистые руки.
Следаки.
Вошла молодая кудрявая девушка в такой же форме, улыбнулась, села с ними. То ли Коза, то ли Овца - по лицу и не скажешь. Села рядом с неуклюжим и нескладным парнишкой, практикантом, наверное. Такого и Волком не назовешь - так, дворняжка какая-то.
Ким вглядывался в их лица, пока его не заметили. Он поспешно отвернулся.
Жаннэй говорила, что от результатов этого вечера зависит, будут они продолжать искать поджигателя, или спустят все на тормозах.
Это - всего лишь способ понять, у кого власть. Кому выгодно. Что нужно.
Насколько Герку боятся.
Его могут упечь в учреждение, могут выпустить на поруки, а могут даже на учет не поставить. Сегодня решается, сколько у парня будет свободы и будет ли вообще, вот и все.
Не потому, что он в чем-то виноват.
Его могут запереть ради спокойствия окружающих.
Это понимают и он сам, и его... да, теперь можно называть Лиль и так, кто бы сомневался, - его девушка, и его родители, и даже его брат, пусть его и нигде не видно.