Ненастоящая любовь
Шрифт:
К моей превеликой досаде, я с ужасом понимаю, что мне сложно сосредоточиться на задании. Пока мы ничего сложного не делаем, только начинаем изучать программы, что пригодятся нам в профессии, только самые-самые азы, которые обычно сами откладывались в моём мозгу. Сейчас же я понимаю, что ничего не цепляется. В голове туман, и в конце занятия там только белый лист и жужжание мухи в пустоте.
Это пугает, если даже не вводит в панику. Обычно я не трачу дома много времени на подготовку к занятиям, потому что внимательно слушаю и вникаю ещё в аудитории, и в школе тоже
Ещё ниже падает настроение, когда после звонка с пары я вспоминаю, что следующая – физкультура. Вот уж где мне сложно. Особой атлетичностью я никогда не отличалась и не понимала, как можно ставить оценки за то, что человек может пробежать столько-то метров в секунду или не может? Или прыгнуть в длину – значит, если сто пятьдесят сантиметров, то тебе пятёрка, а если сто тридцать, то тройка. И как мне в жизни это должно пригодиться? Тупость.
– Идём, пора переодеваться на физру, – тянет меня Наташка после информатики.
– Идём, – говорю обречённо.
В женской раздевалке сегодня несколько групп. Стоит шум, болтовня и смешанный в малом душном пространстве запах самых разнообразных духов. Мы с Наташей идём в самый дальний и незаметный угол.
Я достаю свою форму и кроссовки, расчёску для волос с намотанной на ручку резинкой и начинаю переодеваться. Чуть справа от нас готовятся к занятию наши одногруппницы – те самые, что недавно обсуждали парней-четверокурсников.
Чисто случайно мой взгляд падает на Лиду, которая как раз переодевает джинсы на спортивные штаны. Сама не знаю зачем и почему, но обращаю внимание на её трусы – тонкие кружевные бикини ярко-салатового цвета. Красивые и яркие, как и сама Лида. Я о таком белье как-то и не помышляла даже. Тем более, что оно, наверное, совсем неудобное, а я первоочерёдно ценю комфорт. Но мне почему-то хочется скорее спрятать под штанами свои обыкновенные бежевые хлопковые трусы.
– Чего пялишься? – вдруг прилетает от Лиды, а я не сразу понимаю, что она это мне, потому хлопаю глазами несколько секунд. – Ты что, лесбо? – хихикает она, оглянувшись на своих подружек. – Может, ещё чего показать?
Наташа отворачивается, тихо переодеваясь в углу, практически забивается в него, сливаясь с краской на стене, а я опять попадаю в объектив. Второй раз за день.
Лида под змеиные улыбочки своих подружек жеманно сталкивает лямку лифчика сначала с правого плеча, а потом с левого.
– Ну чего молчишь, морковка? – выгибает манерно рисованную бровь под поддакивания своих фрейлин. – Так ты лесбо? Показать тебе сиськи? М?
Сучки. В теле появляется характерная слабость. Я чувствую себя ужасно незащищённой в таких ситуациях, униженной. Потому что именно это они и делают – унижают меня. Просто потому что им так хочется.
Щёки пылают, я сжимаю пальцы, но заставляю себя внешне оставаться невозмутимой.
– Дар речи потеряла?
– Пытаюсь не блевануть, – закатываю
Лида зло кривится, подавшись чуть вперёд, а её подружки с трудом сдерживают смешки, пока она не видит. Смотри, королева, а то лопатой по короне получишь от своих же фрейлин.
– А ты, я смотрю, помелом метёшь без разбору, морковка, – прищуривается она. – Будь осторожнее.
– Учту, – огрызаюсь в ответ.
Наверное, я слишком мелкая сошка, чтобы мне уделяли больше королевского времени, поэтому, кивнув своим подружкам, Лида грациозно встаёт и, натянув футболку, выходит из раздевалки.
Слышу рядом тихий выдох облегчения. Это Наташка.
– Идиотки, – бросает им шёпотом в спину.
– Угу, – киваю, пытаясь не осуждать я её за то, что только сейчас она решила что-то сказать.
Но всё же некоторую обиду на неё чувствую. Однако, мне стоит понимать, что мы с ней не подружки в полном понимании этого слова. Просто мы обе – отщепенки. Вот и сбились в свою маленькую стаю, чтобы как-то выжить в этих университетских джунглях.
По звонку все поднимаются и вереницей ползут в сторону спортзала. На улице сегодня сильный ветер, поэтому физрук сказал, что пара будет проходить в спортивном зале.
Сам зал уже открыт, и в нём парни играют в мяч, швыряя его в кольца через добрую половину огроменного спортзала. Крик, свист, мужской смех. Сегодня из-за того, что кто-то из преподавателей физкультуры на больничном, и расписание сдвинулось, в зале одновременно не три группы, а четыре. В общем, яблоку, как говорится, негде упасть.
И тут я получаю ещё один шок. Блин, третий за сегодня – много! С нами в зале сегодня группа, в которой учится Марк.
Марк, который, очень метко швырнув мяч, поворачивается и вдруг мне подмигивает.
6
Очень вовремя появляется Лида со своей свитой и становится аккурат передо мною, заслоняя. Ну вот и хорошо, вот и легче дышать сразу.
И она, и её подружки сразу приобретают позу напыщенных куриц, выставляя вперёд грудь и неестественно выпрямляя спину. Лида машет кому-то, я так предполагаю, что как раз Марку и его друзьям. Но те ограничиваются только кивком, а потом отворачиваются и продолжают играть мячом. Мне даже жаль становится, что я не вижу лиц королевы и её фрейлин. Уверена, они вытянулись от досады.
Раздаётся свисток. Это в зал вошёл преподаватель, наш суровый Венеамин Давидович, и призывает всех построиться в шеренгу. После нескольких секунд интенсивного хаотичного движения, народ выстраивается в одну линию. И мы с Наташкой тоже, но в самом конце. Я самая последняя, дальше всех от четвёртого курса.
– Здравия желаю! – выкрикивает преподаватель.
– Здравия желаем! – раздаётся громкое в ответ, отчего аж уши закладывает.
– Старостам прислать мне в чат списки отсутствующих в конце пары, кто ещё не прислал, – командует физрук. – А теперь разминка – медленным бегом по залу три круга. Направо! Бегом марш!