Ненастоящая любовь
Шрифт:
Длинная вереница начинает движение, растягиваясь по периметру спортивного зала. Я тоже начинаю медленно бежать. И уже через пять минут моя радость, что я сзади и никому не заметна, начинает таять, потому что круг замыкается и сзади меня оказывается направляющий. И это Марк.
Я бегу, чётко глядя в Наташкин затылок. Кажется, будто моя спина пламенем объята. Я не могу похвастаться пышными формами, но сейчас мне кажется, что мои бёдра позорно трясутся, словно желе. И грудь, пусть и маленькая, но подпрыгивает.
Мне
– Веснушка, хочешь получить обратно свой шарф? – слышу сзади негромкий голос, что пробивается в мой мозг через гул и топот.
Не сразу соображаю, что обращаются ко мне. Но я вспоминаю, что в раздевалке не вешала шарф на крючок поверх плаща, но точно его надевала утром. Наверное, он упал там на улице, когда я собирала фломастеры. И остался у… у Марка.
И сейчас именно он обращается именно ко мне.
Веснушка… это самое необидное прозвище, которое мне когда-либо давали. Не считая бабушкиного “плюшечка”.
– Он остался у тебя? – решившись, разворачиваюсь и торможу.
– Эй, продолжай бежать, – по инерции, которую я не учла, Марк почти налетает на меня и подталкивает вперёд. – Мы же сейчас как домино тут все ляжем. И все на тебя. Раздавим.
Словно очнувшись, я продолжаю перебирать ногами, а у самой все системы приходят в рассинхрон. И запускает его это мимолётное прикосновение.
– Марик первый, ага, так и мечтает на кого-нибудь лечь, – ржёт дальше кто-то из его одногруппников. – А малышка может и не выдержать всех и сразу.
Булкин, кажется, вроде бы так девочки его называли. Он придурок, я это сразу заметила. А сейчас его глупое замечание заставляет моё лицо вспыхнуть. Ну и шуточки.
– Дышим! – командует Венеамин Давидович, и все переходят на шаг. Взмахивают руками, чтобы привести дыхание в норму. – Стройся!
Я снова выдыхаю, когда Марк оказывается от меня максимально далеко, потому что мы снова выстраиваемся в шеренгу. Он первый, я последняя. И снова совсем незаметная. Ура.
– Внимание, сегодня работаем с мячами, объявляет физрук. Сейчас покажу несколько упражнений. Направляющий и замыкающий – ко мне.
К преподавателю на середину зала выходит Марк. В образовавшейся тишине слышны лишь пара голосов.
– Иди, – шепчет Наташка и аккуратно толкает в бок.
– Куда? – перевожу на неё удивлённый взгляд.
– Ну туда, – кивает на середину, где стоят преподаватель и Марк. – Ты же замыкающая.
О нет.
По всему телу прокатывается волна ледяной дрожи. Только не это. Я не могу выйти перед всеми. Ещё и к Марку.
Зачем? Зачем именно замыкающий?
Это будет жуткий позор.
– Реут, ты уснула, что ли? – зычно окрикивает преподаватель, а в шеренге раздаются смешки.
Реут – это я. Точнее, моя фамилия.
Сама не знаю как, но всё же мне удаётся кое-как выдвинуться
Все смотрят.
Больше сорока человек смотрят на меня. А ещё преподаватель. И Марк. Снова Марк!
Каждая клетка моего тела пропитывается страхом. Руки становятся ледяными и на них даже уже виднеется сосудистая сетка, которая у меня бывает только при высокой температуре. Мозг вязнет, тонет в каком-то киселе. Хочется сорваться и убежать, но я удерживаю себя на месте.
– Встаньте друг напротив друга. Остальным внимание: даю инструкцию по упражнению…
Физрук продолжает объяснять, а я замираю каменным изваянием напротив парня. Между нами не меньше двух метром, но даже сюда я слышу его запах. Свежесть, цитрус и что-то ещё… Что-то, что внезапно вызывает во мне странное ощущение и заставляет чувствовать себя неустойчиво.
Посмотреть ему в глаза я не могу решиться. Мой взгляд будто приклеивается к полу.
Наверное, я настолько цепенею, что пропускаю момент, когда преподаватель бросает мне мяч. Успеваю лишь неуклюже взмахнуть руками, и мяч падает на пол и катится в сторону остальных студентов.
По залу проносится волна смеха. Они смеются с меня, и это оглушает, вгоняет меня ещё в больший ступор. Сжимаю пальцы в кулаки, решаясь повернуться ко всем и пойти за мячом, умоляю собственные ноги перестать быть деревянными. Но меня опережают.
– Вы же видите, что она недееспособная, – раздаётся звонкий голос, в котором я узнаю Лиду. – Давайте я.
Она поднимает мяч и выходит на середину. Откидывает длинный, идеально гладкий, тёмный хвост за спину.
– Отойди, – брезгливо бросает мне, будто я кучка мусора.
Лида становится так, что мне ничего и не остаётся, как отступить назад на пару шагов. А ответить ничего и не получается – горло будто в тиски сжали.
– Лови, – мягко, почти ласково говорит она Марку и бросает ему мяч.
Тот ловит, но смотрит не на неё, а на меня. И в его взгляде нет насмешки или осуждения. Это дезориентирует ещё больше.
– Спасибо, что подала мяч, – прохладно говорит Марк, обращаясь в Лиде, а та удивлённо хлопает глазами – я стою чуть сбоку и мне видно. Кажется, она удивлена его реакцией. Ну поблагодарил же, чего это она?
– Лови, – это он внезапно говорит мне и бросает мяч.
Только в этот раз я уже действительно ловлю его и сжимаю в пальцах.
– Теперь параллельно двойной шаг и снова бросок, – подсказывает преподаватель.
Набрав в грудь побольше воздуха, я делаю так, как сказано, и у меня получается! Не так красиво и гармонично, как у Марка, но всё же получается! А потом ещё и ещё, что я даже забываюсь, что рядом стоит пышащая ненавистью Лида, а напротив целых четыре группы студентов. Пока свисток физрука не даёт сигнал прекратить.