Ненависть и другие побочные эффекты волшебства
Шрифт:
Я и сейчас была на грани того, чтобы вновь начать паниковать, глядя на то, как один колдун легким щелчком пальцев заставить людей забыть о своих истинных мыслях.
Колдун, у которого нет ни морали, ни понимания, что в мире есть что-то святое. Что-то, что нельзя использовать против других в каких бы то ни было обстоятельствах.
— Хорошо. — кивнув, я поднялась на ноги и, не поднимая взгляда, поплелась в прихожую.
Я просто не могла посмотреть на друзей и родных. Чувство вины за то, что позволила нависнуть над ней такой
Чем быстрей я уберусь отсюда куда подальше, тем лучше будет для всех.
До машины я иду молча, ни разу не обернувшись, не убедившись, что мажор следует за мной. Конечно, следует.
Где припаркован автомобиль, я понимаю без слов. И в этот раз подобное бесит.
Бесит вся эта магия, все происходящее. Бесит собственная беспомощность и, самое главное, бесит колдун.
Нет, бесит — очень слабое слово. Я его ненавижу. О чем и сообщаю, оказавшись в салоне.
— Ненавижу! — шепчу и смотрю ему в глаза, смело, теперь не боясь.
Убьет — пожалуйста, сам следом за мной откинется. Можно считать, что я мир лучше сделаю.
Но он не убивает. Даже резких движений никаких не делает, просто молча смотрит на меня.
Я ловлю взгляд его обжигающих темных глаз, но ничего не могу по нему прочитать. Ни единой его мысли или эмоции.
И это тоже бесит!
— Как ты вообще посмел?! Это моя семья! Это дети! — я все-таки не выдерживаю, перехожу на повышенный тон.
Он не вернется в квартиру сестры, не причинит уже им вред. Колдун добился своего, мои родные ему пока совершенно неинтересны.
— Это я в твой чертов котел упала. Хочешь кого-то винить — вини меня!
Молчит. Молчит и выводит из себя еще сильней.
— Конечно, зачем сейчас отвечать?! Все, цель достигнута, издевайся дальше! Вперед! Сразу морду бить кому-нибудь поедем или сперва поймаем парочку голубей, а потом поедем бить морду ими?
Я уже перехожу на крик, а он по-прежнему не отвечает, только смотрит, не отводя взгляда. Наконец, устаю от этой бесполезной дуэли, где победитель ясен, и это точно не я.
Взмахиваю рукой, показывая, что разговор не имеет смысла, и собираюсь отвернуться, однако колдун перехватывает мою ладонь, заставляя вновь на него посмотреть.
Ладонь у него ледяная. Этот холод словно и на меня перекидывается, я начинаю успокаиваться.
— Отпусти. — уже не кричу.
— Я бы не причинил вреда твоим близким. — он так вообще словно абсолютно спокоен.
Да, я бы на самом деле так подумала, не смотря парню в глаза. Но я смотрю и вижу, что он зол. Очень зол, но сейчас я его совершенно не боюсь. Только потом соображаю, в чем причина — он злится не на меня. Точно не на меня.
— Как бы глупо это не звучало, но я сделал это для твоего блага, Лина.
Я открываю рот, чтобы ответить, однако не успеваю. Сперва колдун качает головой, а потом отводит взгляд, теперь смотря куда-то мне за спину. Я следую его примеру и оборачиваюсь, чтобы
Мажор, хоть и неохотно, но опускает стекло, чтобы старейшина могла заглянуть в салон.
Блондинка заговаривает не сразу. Сперва смотрит на колдуна, потом переводит взгляд на меня, скользит им куда-то ниже между нами, а затем возвращает внимание к парню.
— Что, Вадик, второй раз на те же грабли? — голос с раздражающей отчего-то усмешкой.
Я не понимаю ее от слова совсем, соображаю лишь тогда, когда руке вдруг становится тепло. Все это время мажор так и сжимал мою ладонь, только сейчас отпустил.
— Прогуляемся? — Александрина теперь не язвит.
— Как будто выбор есть. — едко отвечает колдун.
— Вот и славненько. Идемте. — блондинка, улыбнувшись, отворачивается и отходит на несколько метров от машины, я же перевожу взгляд на мажора и с недоумением на него смотрю.
И что все это значит?
Колдун не особо то и собирается мне что-либо пояснять. Сидит себе, думает. Меня такой вариант не слишком устраивает, мне бы каких-нибудь слов там, мотивации. Хотя, с кем я говорю о мотивации…
— И? — спрашиваю нерешительно.
Вообще-то я планировала решительно, но, что вышло, то вышло.
— Ты же слышала. Идем гулять. — в его голосе уже практически нет яда, больше серьезности, и, признаться честно, меня это не радует. Привычный режим мажора с едкими шуточками и вечным недовольством — он что-то типа символа стабильности. Показателя, что в мире все нормально.
А вот эти вот лирические отступления… Лучше как-нибудь без них, но, раз уж выбора нет.
— Ладно, прогуляемся, значит, прогуляемся. — и вновь желаемый тон никак не хочет даваться. Это все колдун со своей меланхолией виноват.
Я уже тянусь к ручке и собираюсь с силами, чтобы выйти к Александрине, которая по-прежнему терпеливо ждет нас в нескольких метрах от автомобиля (ну да, что такое пара минут, когда тебе сто пятьдесят с хвостиком), когда колдун вдруг блокирует двери.
Я с удивлением поворачиваюсь и смотрю на парня, но, признаться честно, испытываю некое облегчение, когда он не дает мне выйти. Плевать, пусть хотя бы какую-нибудь фигню скажет, уже легче. Про стабильность я уже говорила.
Колдун не торопится заводить беседу, зато меня прямо подмывает. Кажется, я начинаю понимать логику — в любой непонятной ситуации, когда я переживаю или боюсь, мне просто жизненно необходимо нести какую-то чушь. И да, сейчас я переживаю. И боюсь.
— Двери разблокируются немного по-другому.
— Да что ты? — парень даже улыбку себе позволяет. Хороший знак?
— Давай ближе к делу, пока старейшина не решила еще раз заглянуть к нам с визитом.
— Если ты переживаешь, что она помешает нашему уединению, можешь не волноваться. Сомневаюсь, что в планы Рины входит разнос пары ближайших кварталов.