Ненавистная фрау
Шрифт:
Тедди напряженно размышлял.
— Я должен был отвезти в Бордо ребенка.
Боденштайн и Пия переглянулись.
— Ребенка?
— Да, — кивнул Тедди, — девочку. Я забрал ее в Эшборне.
— Какое отношение к этому имел Морис Браульт?
— Он организует такие дела, — пожал плечами здоровяк.
— Итак, — резюмировал Боденштайн, — вы по указанию Мориса Браульта забрали ребенка в Эшборне, в транспортно-экспедиционном агентстве «Дёринг». Верно?
— Да, — подтвердил Тедди. — Она глубоко и крепко спала. Я выехал в три утра, это было в пятницу на позапрошлой неделе. Я ехал одиннадцать часов. В четыре я был в Бордо, в порту.
— И что там происходило? — продолжала Пия.
— Я отдал ребенка капитану яхты шефа для его сына.
— Как зовут сына вашего шефа?
Тедди, кажется, удивил этот вопрос.
— Дёринг, конечно, — ответил он, — Филипп Дёринг.
— Он тоже при этом присутствовал?
— Нет.
— В тот же день?
— Да. В промежутках пару часов поспал, но в воскресенье утром я уже был здесь.
Таким образом, Тедди однозначно исключался из числа возможных убийц Изабель.
— Что за яхта у Филиппа Дёринга? — спросила Пия.
— Что-то вроде яхты. Шикарная штука! Изнутри отделана деревом и вообще…
— Это моторная яхта или парусная? И какого размера? — Пия терпеливо ждала ответа. Тедди усиленно поскреб свою сальную голову, затем его туповатое лицо просветлело.
— Я знаю, как называется яхта. Довольно забавно.
— Да, и как же?
— Яхта называется «Goldfinger» [15] …
Остерманн без особых проблем выяснил, что «Goldfinger II» — это моторная яхта класса люкс с верфи «Фидшип», серии 45 Vantage, приспособленная для плавания в открытом море, ходит со скоростью 14,5 узла по морям Мирового океана под флагом Аргентины. В свои лучшие времена Ганс Петер Ягода, будучи тогда еще миллиардером, сделавшим себя сам, и биржевой звездой, жаждавшей сенсационных заголовков в газетах, с удовольствием приглашал сюда важных партнеров по бизнесу, журналистов и друзей, чтобы отпраздновать свои успехи на подобающем уровне. Была еще яхта «Goldfinger I», которая также являлась собственностью Филиппа Дёринга, или Филипе Дуранго, и являлась постоянным местом проведения необузданных вечеринок в портах Антиба, Ниццы, Монте-Карло или Пальма-де-Майорки. Молодой человек, должно быть, купался в деньгах.
15
Goldfinger (нем.) — безымянный палец.
На какое-то время в комнате воцарилась мертвая тишина. Боденштайн посмотрел на лица своих сотрудников.
— У меня такое чувство, что мы совсем близко подошли к раскрытию целой серии преступлений, так как я сейчас совершенно четко вижу, что здесь речь идет о банде преступников. Ягода, Дёринг, сын Дёринга, этот Морис — все связаны между собой.
— Торговля наркотиками, торговля людьми, — кивнул Остерманн. — Для такого профессионала в области логистики, как Дёринг, это пустяк.
— Но, к сожалению, мы не намного приблизились к убийце Изабель Керстнер, — заметил Франк Бенке. — Мои любимые кандидаты — Керстнер и Тедди — исключаются.
— Подождите. — Боденштайн поднялся. — Сейчас я буду беседовать с Анной Леной Дёринг и готов поспорить: мы узнаем именно то, чего еще не знаем.
Он оказался прав. Анна Лена, бледная, но решительная, передала Боденштайну и Пие целую кипу копий, которые раскрывали темные махинации Дёринга, начиная с ведомостей по черной зарплате и тайных телефонных номеров до счетов практически в каждом налоговом рае мира, на которые поступали доходы от незаконного бизнеса. Боденштайн листал копии.
— Почему вы были так уверены, что то сообщение по электронной почте, которое ваш муж получил от Браульта, как-то связано с Мари Керстнер? — спросил он.
— Потому что я читала подобные сообщения, в которых каждый раз речь шла о торговле людьми. — Анна Лена Дёринг отметила удивленные взгляды. Затем она глубоко вздохнула, набрав в легкие воздуха, и начала свой рассказ. Боденштайн и Пия не решались ее перебивать.
— Грузовики моего мужа редко ездят без груза и совершенно точно никогда не бывают пустыми, если они прибывают с Ближнего Востока, из Восточной Европы или из Марокко. Время от времени водителей задерживают, но они получают хорошие деньги, чтобы прикидываться дурачками или немыми. В девяноста восьми процентах всех случаев так или иначе все проходит удачно. В Бельгии существует фирма под названием «Карготранс С.А.», которая официально принадлежит женщине по имени Магали Делорье, но в действительности под этим именем скрывается мой муж. Фирма не имеет ни офиса, ни грузовиков, а только адрес почтового ящика в Генке. Через «Карготранс» выполняются заказы, которые, собственно говоря, не существуют. «Карготранс» выставляет счета экспедиции «Дёринг», а «Дёринг» переводит деньги, или наоборот. Таким образом, мой муж всякий раз переводит эти деньги самому себе. «Черные» деньги становятся «белыми». Деньги, получаемые в результате сделок по торговле людьми, сразу становятся легальными. Совсем просто. Поэтому
— Какую роль в деле играет Ганс Петер Ягода? — спросила Пия.
— «ЯгоФарм», — вмешался Флориан Клэзинг, — с начала до конца был чистым обманом, мыльным пузырем, так как ни разу фирмой не была оказана ни одна услуга. Просто «прачечная» для отмывания денег. Правда, никто и не рассчитывал на то, что это будет успешный мыльный пузырь. Они делали гигантскую прибыль, так как инвесторы и аналитики на удивление долго довольствовались прогнозами и стратегиями роста. Когда они захотели однажды получить факты, все рухнуло. Ягода и Дёринг уже давно увеличили в сто раз свои вложения через котировку акций на бирже и опять извлекли пользу от сделки. Деньги были переведены за рубеж.
— О! — в один голос воскликнули Боденштайн и Пия.
— Мой зять хотел отказаться от «ЯгоФарм», — продолжал Клэзинг, — но Ягода помешался на идее действительно стать звездой на Новом рынке. Он нравился себе в этой роли. Престиж, интерес со стороны средств массовой информации, шумиха вокруг его персоны — вот что ему было нужно. Внезапно он решил создать для «ЯгоФарм» солидную основу, но Фридхельм в игре не участвовал. У обоих имелась пара скелетов в шкафу. Таким образом мой зять оказывал давление на своего делового партнера.
— Откуда же вы все это знаете? — спросила Пия.
— Я уже несколько лет слежу за деятельностью своего зятя, — пожал плечами Клэзинг. — У меня есть друзья на бирже; кроме того, я проверил эти документы и кое-что сопоставил. Я только не знаю, что за средство давления имел в своих руках Дёринг против Ягоды.
— Зато мы это знаем, — возразил Боденштайн и улыбнулся, увидев удивление на лицах доктора Клэзинга и его сестры. — Я думаю, вы, фрау Дёринг, тоже это знаете.
— Простите?
— Зачем вы дали Изабель Керстнер фотографии Марианны Ягоды и прокурора Гарденбаха? — спросила Пия.
— Что за фотографии?
— Фотографии, которые доказывают, что Гарденбах еще раньше был подкуплен супругами Ягода. — Боденштайн открыл папку, вынул из нее черно-белые фотографии, передал их Клэзингу и посмотрел на Анну Лену Дёринг. — Ваш муж знал, что Марианна Ягода имела отношение к смерти своих родителей, не правда ли?
— Не совсем так, — тихо проговорила Анна Лена. Брат внимательно смотрел на нее. — Марианна действительно знала, что Ганс Петер и Фридхельм что-то планировали, но она этого не делала. Они также не знают, что мне кое-что об этом известно. Гансу Петеру в преддверии котировки акций на бирже нужно было три миллиона марок, которых у него не было. Фридхельм в то время тоже не располагал такой суммой свободных денег. По-настоящему разбогател он лишь благодаря «ЯгоФарм». Ганс Петер попросил в долг у своего отчима, но тот его просто послал куда подальше. И тогда Фридхельму пришла в голову идея отправить на тот свет… родителей Марианны. Я в то время не поняла, что они затеяли. Только узнав о пожаре и увидев Ганса Петера, который явился к нам что-то отмечать без малейшей скорби на лице, все осознала. Я была убеждена, что полиция докопается, но этого не случилось. Фридхельм организовал контроль над Марианной. Он ей не доверял, потому что она достаточно умна. Пару недель назад я выяснила, что у Ганса Петера и Фридхельма появились видеофильмы, где была снята Изабель с разными мужчинами: недовольными бывшими акционерами, банкирами, адвокатами и даже кем-то из органов расследования нарушений налогового законодательства. Они шантажировали мужчин этими роликами. Как-то вечером к нам пришел Ганс Петер, он был вне себя. Они проследовали в кабинет и забыли закрыть дверь, поэтому я слышала все, о чем они говорили. Ганс Петер по глупости сам залез в постель к Изабель, и сразу появился очередной фильм с Ягодой в главной роли. Фридхельм набросился на него. Он сказал, что с фильмами они могли бы еще некоторое время потянуть, пока там все не прояснится. Что он имел в виду, я не знаю. Он обещал Гансу Петеру позаботиться о том, чтобы убрать Изабель с дороги, так как она и без того слишком много знает и уже потеряла совесть. Ганс Петер сказал, что чем быстрее это случится, тем лучше, так как он намерен перевернуть всю ее квартиру, чтобы найти эту пленку. Для Фридхельма важны были деньги, а Ганс Петер хотел осуществить свою мечту и расширить «ЯгоФарм». В этот момент я поняла, что у меня есть хорошая возможность посадить в лужу всех троих.