Ненавижу тебя, но люблю! или Сказания Тар-Данарии
Шрифт:
Я подошёл к домику и уверенно постучал в дверь.
Только вместо Варраама мне отворил куда более молодой маг, смерил хмурым взглядом и слегка кивнул в знак приветствия.
Я явно разбудил его. Тёмные волосы до плеч были растрепаны, бежевые штаны примяты, как и белая рубаха, в глазах василькового цвета плескалась ненависть ко всему сущему и ко мне в частности.
— Добрый день. Варраам дома? — поинтересовался я, уже предчувствуя беду.
— Он умер вчера ночью. Прислал ко мне птицу, чтобы прибыл, как можно быстрее, сообщил, что собирается отправиться к богам. Сразу выдвинулся сюда, приехал, как только смог, но… Я не успел. — Маг развёл руками и нахмурился ещё сильнее,
— Вы были близко знакомы? — поинтересовался, раздумывая, что делать дальше. Здесь я совета явно не найду.
— Может зайдёте и чаю попьём? — какое радушное предложение. — Меня зовут Люциус Дантер, я был одним из многочисленных учеников Варраама. А вы?
— Ник, просто Ник. От чая откажусь, но всё-таки спрошу, мало ли… — переступил с ноги на ногу, всё ещё раздумывая: стоит ли? Но, терять нечего, поинтересовался: — Люциус, возможно вы что-то слышали о способах приобретения новой ипостаси?
— Что? Эксперименты над разумными?! — тут же взбеленился он. — Это недопустимо!
— Да нет же, есть одна девушка. Она наполовину человек, а на другую… — зная отношение народов к Ехидне в моих мирах, решил не упоминать о змеином хвосте, — зверь. И ей очень нужно каким-то образом приобрести дополнительный облик или сменить свой навсегда…
— Хм… — маг задумался и потер подбородок, вышел из дома и уселся на скамью под небольшим окошком. — Я слышал от знакомого путешественника из другого мира, что есть один змей, он рассказывал о подобном. Горыныч, если я правильно помню. Иномирец еще что-то говорил про заведение у Кощея. Возможно там вам смогут дать ответ, но я даже не знаю о каком из миров шла речь… — он пожал плечами и добавил: — Хотя, как по мне, ни одна девушка не стоит таких подвигов. Уж какой родилась, такой и живи. А то им, то фигуру измени, то возраст сбавь…
— Моя не такая. — только и смог ответить, чувствуя, как невольно сжимаются кулаки.
— Да все они не такие, пока деньгами или ещё какими благами не запахло. А чуть что — поминай как звали, — прошипел он и потер грудь, словно его задели за живое. Или болело там. — Уж я-то знаю не по наслышке. А если женщина еще и магией владеет, то лучше сразу утопиться, чем с ней даже просто разговаривать. Алчные, злые, притворяются светлыми, а сами хуже тварей, живущих в Ведьминых топях. Этим существам лучше вообще… — он поморщился, но будто опомнился и сказал другим тоном: — Надеюсь, ваша действительно стоит того и все будет не зря.
— Спасибо! — махнул ему на прощание, отошёл чуть в сторону и прикрыл глаза, пытаясь понять, где находится тот самый мир с упомянутым заведением у Кощея.
Неплохой маг Люциус Дантер. Надеюсь, ему повезет найти достойную девушку, а мне — нужный мир и способ быть с Еной…
Глава 5
Ена
Я устало прислонилась лбом к коре дерева. Мировое древо в Навьем называли Лукоморским Дубом. Он высился в самом центре волшебного леса старым, необъятным, с размашистой кроной великаном, что, впрочем, не мешало ему дурачиться на пару с ветром гоняя по небу стаи патлатых туч и одновременно скрипеть от натуги.
Дыши, Ена.
Десять, девять, восемь… переход в мир на грани света и тьмы, который и сам является границей между магическим, древним и молодым, техногенным миром, слишком сложен. На меня накатила опустошающая усталость, и собственные действия уже не казались такими разумными, как раньше. Раздражение на Ника, за то, что вдруг решил признаться в любви и всё усложнить, и на себя за трусость, ворочалось внутри, неприятно сдавливая нутро. Хотя, что уже размышлять, дело сделано, я здесь,
Должна… какое ёмкое и многогранное определение! Сколько этих “должна” у меня есть? Перед глазами стоит бесконечный список: должна наблюдать за корневыми мирами, должна возвращать нарушителей, должна быть мудрой и рассудить спорщиков, наказать преступников, должна быть независимой, безэмоциональной…
А себе, Ена? Что ты должна себе?
Глупые мысли. Неуместные. Мотнув головой, оттолкнулась от ствола. Не стоит задерживаться, Горынев Святослав уже должен был почувствовать появление чужака и, если не доберусь к их старой усадьбе как можно скорее, разговор может пойти не так, как мне выгодно, да и попадаться на глаза здешним жителям опасно. Двуликие тут есть, но все они притворщики, умело прячутся за человеческой личиной, чтобы не нарушать баланс сил. Змей Горыныч и его семейство не исключение. Поэтому моё появление, увидь меня кто из “человечек”, может пошатнуть баланс.
Повезло ещё, что в этом мире ночь, так я буду менее приметной. В то же время даже для меня, привычной к корневым мирам, тени деревьев навьего леса кажутся хищными костлявыми руками, с длинными изломанными пальцами, готовыми схватить в свои смертельные объятия. Жутковато. Пока спешила к дому, под хвостом шуршали отсыревшие листья, а мелкие веточки хрупким треском ломались, стоило только по ним проползти.
Прячась в тенях сумерек, следуя давно известному маршруту, я все прокручивала мрачные мысли, что теснились в голове, заставляя раз за разом переживать нашу размолвку, искать новые аргументы, по-другому строить диалог, до бесконечности спорить с воображаемым Ником. Я настолько ушла в себя, что дом Горыневых появился в чаще магического, живого леса внезапно, словно бы тот решил, что скрывать да плутать тропинки не стоит. Тучи рассеялись в одно мгновение, и в полном свете луны старая усадьба блеснула белыми, потёртыми стенами как серебряная монета.
Шурша листьями, взобралась к двери. На три негромких стука услышала ответное шебуршение, будто не я пришла в гости, а скребутся ко мне: настойчиво, назойливо даже, как вон та узловатая ветка, царапающая окно справа или скрюченный ведьмовской палец, пытающийся подцепить ручку с той стороны двери.
Терпеливо дождалась, пока откроют. Звуки за дверью звучали всё громче и отчётливее. Поскребывание сменилось въедливым шелестом, словно огромное существо расправило крылья, приноравливаясь ими взмахнуть. По дверной ручке клацнули когти, послышался звук возни и недовольный мужской голос. Красивый, как я люблю. С лёгкой хрипотцой, низкий и рокочущий, будто спросонья, но я-то знаю, что хозяин меня точно ждёт. Чутьё змеиное да соглядатаи, расставленные по всему лесу, доложили уж.
Светослав Горынев рывком открыл дверь, лишь кивнув, растворил её шире, пропуская в дом.
— Что с лицом, Слава, неужели ты так мне не рад? — притворно возмутилась.
— Я, может, спал уже. Идём, — Змей Горыныч указал рукой на дверь кабинета, в котором мне, лет пятьдесят назад, довелось пообщаться с его дедом. — Чем обязан такой чести? Или, наоборот, несчастью, уж не знаю, как твой визит и расценивать, прости.
— О, суров как и предок да и с места в карьер любитель прыгать. Что ж, — проскользила по теплой, согретой камином комнате. С любопытством оглядела стены, сплошь заставленные книжными полками. — У тебя есть то, что принадлежит мне. Давным-давно я отдала твоему деду на почин и хранение артефакт, компас желаний. Хочу его вернуть. Сейчас.