Ненавижу тебя, но люблю! или Сказания Тар-Данарии
Шрифт:
Вязкая структура перехода планеты Этера** — только сильной ведьме под силу справиться с переходом от Этеры куда-либо. Многим более слабым и зашедшим по ошибке ведьмам приходится здесь жить некоторое время, пока Этера самостоятельно не откроет им проход в обратную сторону.
Глава 64
Ена
На ступеньках крыльца сидел суслик. Самый настоящий, вполне себе упитанный, с черными хитрыми бусинками-глазками. При моем появлении он привстал на задние
И пусть от меня отказалась родная мать и близкие, но в моем прошлом были не только плохие времена, но и добрые, светлые, наполненные лаской и любовью.
Снова в моих мыслях появился Ник. Как он там? Чем занят? Думает ли обо мне так же, как я о нем? Признаюсь, мне хотелось бы, чтобы он обо мне хоть иногда вспоминал.
А суслик постоял, посмотрел на меня и, не дождавшись слов, вдруг заговорил сам.
— И что мы так смотрим? Суслика не видели? А здороваться вас не учили? — от удивления, кажется, мой невидимый хвост шлепнул несколько раз по мощенной дорожке.
Это милое создание еще и говорящее. С ума сойти! Хотя, чему удивляться, ведь я нахожусь в Тесмаре. А здесь возможны непредвиденные метаморфозы. Когда я здесь была последний раз, драконы, кажется, использовали котов. А до этого белок и ежиков. А теперь, значит, в ход пошли суслики. “Если встретишь суслика, знай, где-то рядом летает дракон”. Чудеса да и только.
Так, пора зайти в дом, пока меня не заметил “мимопролетающий” дракон, с ними мне встречаться в этом мире не хотелось.
От слова совсем.
— Добрый день, уважаемый! — улыбнулась я как можно доброжелательней. — Если мне не изменяет память, это лавка ведьмы-травницы? Не позволите ли пройти? — шагнула я на нижнюю ступеньку.
— Ох, — тяжко вздохнул суслик. Приложил лапку к мордочке и заговорщически зашептал. — Травницы, да, но я не советовал бы пользоваться ее сомнительными услугами. — Закивал он, оглядываясь в дверной проем. Из лавки донесся звонкий девичий голос.
— Мило-от, я слышу чьи-то голоса, к нам клиенты?
Суслик вздрогнул.
— Нет, Варвара Ильинична, вам показалось, это дорогу спрашивали. — Он замахал на меня лапками, а глаза стали такими умоляющими, что мне захотелось узнать, что же тут происходит?
Из лавки выскочила невысокая худенькая девчонка. В белом распахнутом платье с пуговками и карманами, под которым виднелись коричневые штаны и зеленая майка на кожаных бретельках.
Ох, уж мое женское начало!
Из смешного пучка на макушке рассыпались светлые волосы, пухлые алые губы растянулись в приветливой улыбке.
— Ой, добрый день, что же вы тут стоите, прямо под жарким солнцем, — затараторила она. —
“Солнечный удар, что?” — растерялась я.
Девчонка махнула приглашающим жестом и исчезла в темноте дверного проема.
“Почти дюймовочка для этого мира, пичужка”, — мелькнула у меня мысль.
Суслик вздохнул, посмотрел на меня осуждающе и кивнул, приглашая внутрь.
В лавке, действительно, было прохладно. Пахло травами и еще чем-то смутно знакомым. Под потолком висели пучки калины и рябины, связка с чесноком и луком. Присмотревшись, я заметила, что они не настоящие. Скорее, для красоты. Бутафория. За прозрачными дверками шкафов стояло множество колбочек и пузырьков с жидкостями самого разного цвета и оттенка.
А вдруг именно здесь я найду лекарство от любви?
Девчонка шикнула на суслика, заскочила за прилавок, суматошно застегивая пуговицы на платье.
— Слушаю, что вас интересует? — с профессиональной вежливостью обратилась она ко мне.
Я мысленно хохотнула: столько уверенности прозвучало в ее голосе. А не зайти ли с козырей?
— Мне, будьте добры, пару бутылочек снадобья от любви.
Девчонка замерла на миг, скосила глаза на суслика, сглотнула. Кажется, в ее голове происходила очередная революция.
— Простите? — отмерла она. — А вы не могли бы уточнить, от какой именно любви вам необходимо лекарство?
— Что? — пришла очередь удивляться мне.
— Ну… любовь же она разная бывает, поэтому и лекарства разные нужны, главное, поставить правильный диагноз, тогда и лечение будет успешным.
— А универсального ничего нет, чтобы подходило при любом диагнозе? Вы можете мне что-то предложить? — я с трудом сдерживала печальную улыбку, поддерживая разговор.
— Ну… универсальное вряд ли подойдет. Но у нас есть лекарства от безответной, платонической, плотской, потерянной, неудовлетворенной, материнской, безрассудной, фанатичной читательской, патологической ревнивой, всенародной, да и такое есть, — речитативом перечислила она, запнулась на миг, обернулась и продолжила, водя глазами по бутылечкам.
А я вздрогнула, услышав “от материнской”. А вдруг… и моя мать ни в чем не виновата…
— Эй, вы слышите меня? — выдернула из раздумий девчонка.
— Вам какое нужно?
— Никакое, я пошутила, мне уже ничего не поможет, — развернулась я, чтобы покинуть лавку. Девчонка выскочила из-за прилавка.
— Нет, нет, все исправимо, пока мы живы, я не могу дать вам уйти просто так, — загородила она собой выход из помещения.
Мне хватило бы просто махнуть хвостом, чтобы освободить дорогу, но не знаю, что меня остановило. Возможно, тоска, промелькнувшая во взгляде этой пичужки.